Она почувствовала на своём лице сухой ветер. Зима... Опять холод. Опять расслоившиеся ногти, опять лёд под ногами. Опять куча попадавших прохожих, заливающихся смехом. И чему тут смеяться? Всего лишь холод, да замёрзшая вода, лёд. Липкий и тягучий. Она утопала во льду, растворяясь тысячей кристалликов. Она не падала, её засасывало, словно в трясину. А потом она хватала за руку ветер. Он спасал её, уже в который раз. И она шла дальше, думая о своём, натыкаясь на груды металла (и как можно боготворить эти визгливые чудовища???), на людей, на глаза бездомных собак – грустные и полные слёз глаза. И чему тут плакать? Ведь всего лишь холод, да сухой сонный ветер, да снежинки под ногами... хрум, хрум, хрум... Её представилось трёхногое шестикрылое чудище, жующее этот снег... хрум, хрум... челюсти ходили взад и вперед, описывали круги, восьмёрки, писали какие-то воображаемые буквы... она не понимала языка, может, это был язык скандинавских мифов? Она всегда любила их. Но языка, увы, так и не выучила. Начинала, садилась за учебники, что-то там делала... но приходила зима, холод, липкий и тягучий лёд – и все её старания так и заканчивались. Ей казалось, что она падает в колодец. Темно и сыро...

Она огляделась. Это была всё та же улица, только прохожие успели подняться на ноги и уже торопливо отряхивались, как будто кто-то снимал их из-за угла... Некоторые ещё посмеивались, но в глазах уже были свои проблемы. Зимой у всех проблемы. И все падают... Она не понимала, зачем нужно смеяться, упав. Ведь над проблемами же смеются.

А она ждала весны. Она ждала, что придёт солнышко, возьмёт её холодную руку, растопив ледяную корочку на её запястьях, снимет снег с её шапки и уведёт от всех этих проблем, падений, колодцев, чудовищ с мощными челюстями и мерзкого сухого ветра. Она боялась весны, потому что это была первая весна, которую она ждала. Она не помнила предыдущие вёсны, но разве это важно? Разве одна весна похожа на другую? Она всего лишь ждала кого-то, кто вышвырнет зиму из её души, согрев тёплым дыханием щёки и ресницы... Она ждала счастья...

Но прошла весна, лето... а счастья как-то не наблюдалось. Никто не вывел её из этого состояния полукомы... кома... запятая... Остатки английского, когда-то зазубренного под жестоким давлением грозного отца... запятая, не точка. Только запятая в жизни. Но какая-то уж очень долгая запятая. С многоточием после неё. А ответ не знает никто. И никто не потянет её тихонько за рукав, не позовёт полушёпотом на свет... И снова будут колодцы, тёмные и сырые колодцы с крысами и паутиной. И будут железные чудовища, с рёвом проносящиеся мимо и связывающие сердца людей холодными колючими цепями, навсегда ставя многоточия в их душах.

Так она думала, идя по дорожке в начале сентября. Она не помнила, какой по счёту была эта осень. Но она точно знала, какой она будет, чем закончится... Потому что все осени одинаковы. Они мертвы или ещё умирают. Но агонии одинаковы. Как и смерть. Поэтому её не тревожил сонно бредущий за ней ветерок – грязный и ободранный старик, которому некуда пристроиться, которого никто не ждёт, а потому он вынужден слоняться по заброшенным паркам и пустым аллеям, докучая одиноким мыслителям. А ей он не мешал. Она не обращала на него ровным счётом никакого внимания, удивляясь только, что листья под её ногами шевелятся слишком уж активно... Может, и разговаривают о чём... Но что ей до этого дела? Всего лишь жёлтые умирающие листья, которым не суждено уже снова зазеленеть на ветке дерева, но которые станут неплохой подушкой для неё после смерти...

Да, она была цинична. Она не любила осень, не любила зиму, которая следовала за ней... Она не любила ветер, бесцельно пугавший бомжей в парках и мешавший одиноким душам искать приют на дне бутылки с ядом, скрываясь от посторонних глаз в душном облаке пыли... Она не знала, что осень может быть прекрасной. Она не знала ничего. Она просто не любила эту пустоту, грубо теснившую остатки её разбитой мечты...

И однажды вот так же просто окунулась в шум и суету столичной жизни и... не увидела там ничего. Просто ярко полыхнула перед ней картина этой ядерной зари. Но она нашла то, что искала. Она нашла эти глаза. Что-то закружилось, замелькало, проплыло над головой, отразившись в её сердце, кольнуло больно и побежало к тем глазам... Искорка счастья, обретённого и дорогого. Она поклялась беречь его, укрывая от ветра и боли. Она стала счастливой.

Снова была зима. Снова падали люди, смеясь своей неловкости и неуклюжести. Она тихонько улыбалась своим мыслям и их смеху, радостно шагая по скользкому льду, слушая скрип снежинок под ногами и любуясь красивой иномаркой, подъехавшей к началу переулка... Она стала счастливой...