я буду прощать ее долго, как пьют

лонг-дринки в романах уставшие леди

с протяжными лицами. я накоплю

интимность, чтоб вспомнить: зрачками шалели,

и питерский летний холодный ноктюрн

стекал по гостиничным окнам. бесстыдно

капканно фрамуга манила, но тюль

нас оберегал, укрывая. и с тыла

ладонь ее твердо была мне щитом,

хотя мы еще не расстались... я стану

прощенье вынашивать, нищая в том,

что сразу простить не сумела.