Миссия номер ноль

Пары: Йодзи/Кен, Шульдих/Оми, Брэд/Айя, намек на Наги/Тот.
Категория: слэш.
Рейтинг: NC-15.
Жанр: PWP, флафф, лучшие жанры на свете)))
Саммари: События разворачиваются после последней серии I сезона. Эсцет уничтожены, всё вместе с Вайс и Шварц ушло под воду. Но Брэд, разумеется, знал о существовании подводного тоннеля. Всё закончилось только так, и никак иначе.:)
Своего рода сиквел по линии Брэд/Айя к фику “Встреча”.

- Фарфи, ну помоги, не для себя же стараюсь!
- Кроуфорда попроси, это его затея.
- Брэд! Брэд, ну на фиг они нам?
- Они нам еще будут нужны.
- Фарф, помоги, а? Слышишь, нужны будут.
- Мне не будут.
“Будто бы мне будут. Кому они вообще нужны, кроме Кроуфорда? Стратег, блин. Знаем мы его стратегию – Фудзимию в койку затащить. Вон как трясется над ним, просто дыхнуть боится, несет как девицу хрустальную. Ему хорошо, для себя куколку тащит, а мне на хрена этот плэйбой? Вот же отъел задницу!”
Судя по раздавшемуся рядом смешку Наги, последнюю фразу Шульдих произнес вслух.
- Тебе же раньше нравилась, разве нет?
- Кто же знал, что эта сволочь столько весит? Слушай, Наги, будь другом, давай поменяемся! Я тебе Кудо, а ты мне Цукиено.
- Щас! У меня и так двое, я за Фарфа Хидаку несу.
- Но ты же их все равно не на себе тащишь. Какая тебе разница, одного или двух левитировать?
- Энергия затраченной силы и напряжения…
- Наги, ПОЖАЛУЙСТА!
“Пожалуйста?” Хм, кажется, Шу действительно плохо.
- Ладно, клади этого. Держи своего Цукиено.
- Наги, друг, да я для тебя… Век не забуду!
“И Брэду с Фарфарелло тоже… Ох, хорошо-то как. Маленький, худенький, легкий. По сравнению с этим Кудо просто перышко!” – Шульдих с нежностью посмотрел на лежащего на его плече Оми, устроил его поудобнее и, мурлыча себе под нос что-то веселое, бодро зашагал дальше.
Команда Шварц выносила бойцов Вайс с места последнего сражения с Эсцет по тоннелю, обнаруженному Брэдом во время подготовки операции. Тоннель шел по дну залива и выходил на поверхность в безлюдном, заваленном всевозможным хламом месте. Там Шварц уже ждала машина.

Йодзи недовольно поморщился. И где он подцепил такую беспардонную девицу? Почему она не дает ему поспать, а трясет его за плечи и постоянно повторяет его имя? Да, да, он сейчас встанет, пусть только она замолчит, а то такое чувство, что из него раз за разом выдергивают по нерву и… Что-о? Бить его по щекам?! Ну это уж слишком!
Йодзи вскочил, тут же схватившись за голову. Перед глазами плыла чернота.
- Йодзи, Йодзи, ты меня слышишь?
Кен?!
- Кен, это ты?
- Йодзи, наконец-то ты очнулся! Я подумал, что ты умираешь! Ты был такой холодный, я…
- Что случилось? Где это мы? – Кудо обвел взглядом незнакомую комнату.
- Не знаю. Последнее, что я помню, это то, что мы падаем в воду… Всё. А ты?
- Я тоже. Может, мы уже умерли и находимся в аду?
- В аду должно быть жарко, а я умираю от холода.
Йодзи дотронулся до своей рубашки.
- Одежда мокрая. Твоя тоже, - сообщил он, проведя рукой по футболке Кена. – Поэтому нам и холодно. Нужно переодеться.
- Во что? Мы даже не знаем, где мы. В любую минуту сюда может ворваться толпа убийц и нашинковать нас, как морковку.
Йодзи взглянул на свою руку.
- Черт! Мое оружие пропало.
- Мое тоже.
- Двери закрыты?
- Двери закрыты, окна заблокированы, стекла не бьются, люков нет. Снаружи какой-то сад.
Кудо огляделся. Кресло, стол, кровать…
- Плед! – парень подбежал к кровати, рывком сдернул с нее шерстяное покрывало. – Раздевайся.
- Что? – Кен уставился на Йодзи.
- Заявятся к нам убийцы или нет – это неизвестно, а вот если мы сейчас же не избавимся от этой треклятой одежды и не согреемся, воспаление легких нам, скорее всего, обеспечено. Поэтому раздеваемся – и под одеяло! – с этими словами Йодзи стащил с себя рубашку и принялся за брюки.
Кен замешкался, раздумывая, но потом махнул рукой и последовал примеру товарища.
Парни укутались в плед, но все равно продолжали дрожать. Плед не мог согреть так быстро, да и его размеры оставляли желать лучшего.
- Если мы прижмемся друг к другу, то согреемся быстрее, - убеждено сообщил Йодзи.
Кен в сомнении постучал зубами.
- Ты уверен? Мы с тобой как два куска льда. По-моему, так мы еще больше замерзнем.
- Поверь моему опыту, - авторитетно заявил блондин и притянул парня к себе, обняв его за плечи.
Может, Кен и не согрелся, но его тут же обдало волной жара. Он попытался отстраниться.
- Куда? – рявкнул Йодзи, еще сильнее прижимая к себе несчастного. – Нашел время стесняться, - правильно истолковал он порыв юноши.
- Йодзи, - прошептал парень, - а если кто войдет?
- Поздороваемся. Не переживай из-за ерунды, лежи, грейся. Кажется, уже действует.
Как это действовало на Кена, можно было понять по его вспыхнувшим щекам, прерывистому дыханию и дрожи, внезапно охватившей молодого человека.
Он не знал, были ли Айя и Оми в курсе его влюбленности в Йодзи, но то, что сам Йодзи не подозревал о чувствах Хидаки, было очевидно. Кен никогда ни словом, ни действием не смел даже намекнуть Йодзи на свои чувства (во всяком случае, молодой человек искренне в это верил), чтобы не потерять его дружбу. Кен был уверен, что Балинез, направо и налево кричащий о своей гетеросексуальной ориентации, не обрадуется подобному признанию, полученному от одного из членов своей команды. Конечно, Йодзи относился к Кену как-то особенно, по-другому, чем к остальным Вайс, но это было вполне объяснимо. Оми навсегда останется для них “младшеньким”, о котором, по мере сил, нужно заботиться. Айя постоянно погружен в себя, кроме сестры и мести за нее, его ничто в мире не интересует. Так что у Йодзи остается только один собеседник, которому можно и пожаловаться на очередную “несправедливость” Айи, и похвастаться подвигами на любовном фронте, в подробностях описывая вчерашних подцепленных цыпочек и то, насколько профессиональны или, наоборот, неопытны те были. Кен всегда выслушает, успокоит, подбодрит, если понадобится, прикроет спину, рассказав Айе о мифической доставке цветов, которую осуществляет Кудо. “Спасибо, Кен, ты настоящий друг!” – хлопнет потом его по плечу Йодзи и улыбнется своей фирменной улыбкой. И отпустит какую-нибудь шуточку насчет того, что пора бы Сибиряку как-нибудь составить ему компанию, а то такими темпами он до конца своей жизни из всех представительниц прекрасного пола будет знаком только со старушкой Момое да с несовершеннолетними школьницами, толкущимися у дверей магазина (и то, и другое чревато). И Кен, выслушав все это, улыбнется и простит Йодзи за ту боль, которую тот, сам того не подозревая, причинил своему другу.
Только один случай Кен не мог забыть. Тогда ему показалось, что он, наконец, нашел себе девушку. Она убедила его в том, что он, как и все люди, имеет право на любовь. Он собирался улететь с ней, выполнить последнюю в своей жизни миссию и улететь. Он смотрел на хрупкие крылышки бабочки-надежды и наивно верил, что у него все получится, он сможет быть счастливым. Йодзи разбил эту надежду. Разбил жестоко, преднамеренно. “Ты убийца, - сказал он Кену, - и не имеешь право на любовь”. Зачем он это сделал? Кен никогда не задавал Йодзи этот вопрос. Он знал, что Балинез был прав. Но когда после удачного выполнения миссии тот ушел с очередной парой красавиц, Кен прятал слезы в подушку и шептал: “Зачем? За что?” Разве сам он сказал бы подобное другу? “Даже если бы рисковал потерять его навсегда?” – шептал внутренний голос. Кен не знал ответ на этот вопрос. Он, как всегда, простил друга. Но не забыл.
И иногда его снова посещала надежда – а может, он все-таки что-то значит для Йодзи? Что-то большее, чем внимательный слушатель, большее, чем человек, способный поднять настроение, большее, чем тот, кто может спасти твою жизнь?
И вот теперь, накрепко прижатый к блондину, Кен очень хотел верить, что так оно и есть. Потому что если это не так (а это, разумеется, абсолютно не так), то он даже представить боялся, как может отреагировать Йодзи на действия Кена. То есть, конечно, пока никаких действий он не совершал, если не считать мучительных попыток заставить себя забыть, в чьих объятиях он сейчас находится и не пытаться прикоснуться к любимому. Но с каждым мгновением Кен все отчетливее понимал, что эта миссия будет для него невыполнима. Прикоснуться к Йодзи, ощутить под пальцами его нежную кожу стало просто навязчивой идеей для парня, а попытки удержать себя от этого причиняли почти физическую боль. И в очередное мгновение Кен понял, что больше он не выдержит эту пытку. Медленно, миллиметр за миллиметром он продвигал руку вперед, пока не коснулся тыльной стороной кисти тела Йодзи. На несколько секунд Кен почувствовал умиротворение и счастье, но потом его охватило отчаяние: простого касания было явно недостаточно. Нужно было подушечками пальцев ласкать эту мягкую нежную кожу, то с силой сжимая, то снова трогая легко, скользяще.
Дрожь, на какое-то время отпустившая юношу, вернулась снова. Кен старался не поднимать глаза, чтобы не видеть лица Йодзи, его ласковых глаз и чувственных губ, по которым иногда пробегает тонкий быстрый язычок.
“Йодзи, нет!” – завопил внутренний голос Кена, когда Кудо со словами: “Да ты совсем замерз, давай я тебя разотру”, принялся энергичными движениями гладить руки и спину Кена, иногда спускаясь на его бедра.
И тут Кен окончательно понял, что пропал. И что через пару мгновений это поймет и Йодзи. Навряд ли стоит надеяться, что он не заметит упершийся в его бедро член. Кен попытался отстраниться от Йодзи хотя бы нижней частью тела, но блондин, в очередной раз списав это движение на стеснительность Кена, проговорил: “Да ладно тебе”, и положив руку ему на ягодицы, снова придвинул к себе.
И Кен сдался. Не думая уже ни о чем, он обнял Йодзи за плечи и уткнулся губами в его шею. Как сумасшедший он лихорадочно целовал все, до чего мог дотянуться – шею, щеки, губы и плечи любимого, а его руки ласкали Йодзи, то зарываясь в гриву мягких волос, то скользя по спине и ягодицам.
И, конечно же, случилось то, что и должно было случиться: Йодзи рывком отстранил от себя Кена и ошалело уставился на него.
- Ты чего?
Кен дернулся, отвернулся от Йодзи и сжался, словно ожидая удара.
- Кен, ты что?
В голосе Йодзи слышались тревога, напряжение и изумление. Отвращения пока, вроде бы, не ощущалось.
- Кен? – рука Йодзи осторожно легла на плечо парня.
- Не надо, - проговорил Кен срывающимся голосом.
- Что случилось?
Что случилось?! Кен взвился на постели.
- Что случилось? – почти заорал он. – Посмотри на меня, и может, до тебя, наконец, дойдет, что случилось. Хоть раз в жизни поинтересуйся кем-нибудь, кроме своей драгоценной особы, может, тогда ты поймешь, что я влюблен в тебя как последний идиот!
Главные слова были произнесены, Кен осознал это, и весь его запал тут же прошел. Он снова сник, уткнулся лицом в подушку и закрыл голову руками.
- Прости, Йодзи… я не должен был… прости, - чуть внятно слышался его голос.
Йодзи словно ударили по голове. Сказать, что он был ошарашен, ошеломлен, изумлен – значит не сказать ничего. Кен влюблен в него? Этот паренек, который чуть не послал Вайс к черту ради первой встречной девицы? Его друг, который… который все время был рядом, постоянно заботился о нем, выполнял любые его просьбы, ловил каждый его взгляд, каждое слово… Боги, какой бред он выслушивал, что говорил ему Йодзи!
- Ты ненавидишь меня, - даже не вопрос, утверждение, обреченно сказанное в подушку.
Ненавидеть своего, по сути, единственного друга? Того, кто готов ради тебя на всё? Кто всегда поймет, всегда простит? Человека, дороже которого для тебя была только одна женщина? Была раньше, пока ты не убил ее. А теперь…
Йодзи оперся на локоть, придвинувшись к Кену, погладил его плечо, шею, взъерошил волосы, пробежался пальцами сначала по руке, затем вдоль позвоночника, вниз, до самого его основания, задержал руку на бедре Кена, и только когда тот недоуменно поднял голову, мягко развернул его за плечи и, наклонившись к самому лицу, поймав взгляд испуганных глаз, твердо произнес:
- Ты самый дорогой для меня человек. Я люблю тебя.
И, не оставляя времени усомниться в своих словах, прижался к губам Кена в долгом поцелуе.

Открывая дверь в комнату, где были заперты Кудо и Хидака, Шульдих еще не решил, как именно он выведет из себя эту парочку, но уже приготовился получить от их бешенства и унижения стопроцентное удовольствие. Удовольствие он получил мгновенно, едва лишь переступил порог – с отвисшей челюстью Шульдих наблюдал за страстными ласками двух мужчин, которые были так увлечены друг другом, что даже не заметили его появления.
Усмешка тронула губы немца. “Mein Gott! Эти Вайс – просто извращенцы. В чужом доме, в чужой постели… Никакого представления о приличиях. И сколько страсти! Они уже заразили меня своим энтузиазмом. Интересно, Вайс все такие пылкие? Ну, про этих двух уже молчу, за картинной холодностью Фудзимии наверняка тоже бушуют недетские страсти, недаром Брэд так запал на него. А вот их малыш, он так же интересен в постели? “Доставать” его мне, во всяком случае, понравилось. Он такой забавный… Почему бы не выяснить всё прямо сейчас?” – Шульдих недобро улыбнулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Оми сидел на кровати, подперев рукой щеку. После того, как он пришел в себя, прошло уже около получаса. За это время парень успел убедиться, что из незнакомой комнаты, в которую он неизвестно как попал, самостоятельно ему не выбраться, что оружия у него нет, что убивать его в ближайшее время, вероятнее всего, не собираются (иначе не оставили бы одежду, в которую можно переодеться, избавившись от своей влажной и местами разорванной) и что голодной смертью он тоже не умрет, так как только что с большим удовольствием съел почти целую плитку шоколада и яблоко (решив, что с хозяина комнаты “не убудет”), которые обнаружил на прикроватном столике. И теперь, запасшись терпением, он ожидал дальнейшего развития событий, пытаясь понять, кому он мог понадобиться и что вообще произошло с ним и остальными Вайс.
Дверь бесшумно отворилась, Оми настороженно поднял голову и тут же вскочил, яростно сжав кулаки.
- Ты!
- Поразительная догадливость! – Шульдих скользнул в комнату. – И поразительная невоспитанность – съел мой завтрак и даже не поблагодарил.
- Что тебе нужно?
- Наглость поражает не меньше – спрашивать, что нужно мне в моей же комнате. Ты определенно начинаешь мне нравиться, - Шульдих развалился в кресле, сделав Оми приглашающее движение рукой. – Поболтаем?
- Мне не о чем с тобой говорить, ты, подонок!
- Попридержи язык… А впрочем, нет, давай, говори, что я тебе сделал?
Оми вспыхнул. Перед глазами плыла умирающая Ока. Бешеная ярость охватила парня. Он метнулся к креслу, в котором сидел Шульдих, стараясь ударить того в лицо, но, разумеется, не успел, в ту же секунду Шульдих заломил ему руки за спину.
- Пусти, мразь! За что ты убил ее? Что она вам сделала? Для вас люди всего лишь игрушки… Пусти, я убью тебя! – Оми безрезультатно пытался вырваться из рук Шульдиха.
- Угомонись, Цукиено, - встряхнул его немец. – Во-первых, ее убил не я, а Фарфарелло. А во-вторых, ее нам заказали. Такатори приказал убить ее. У нас не было выбора.
- Что-о?! – Шульдих отпустил переставшего вырываться парня.
- Ты слышал.
- Оку приказал убить Рейдзи Такатори? Ты лжешь! Она была его дочерью, он любил ее!
- Ты тоже был его сыном, однако это не помешало ему оставить тебя в руках вымогателей, разве нет?
Оми будто хлестнули по лицу. Растерянный, он стоял посреди комнаты, глядя на Шульдиха с ненавистью и одновременно такой детской доверчивостью, что, казалось, был способен поверить любому его слову. С видом сильнейшей усталости немец опустился в кресло.
- Да, Такатори любил свою дочь, но любил ровно до того момента, когда узнал правду о ней. Такатори – не отец Оки, его жена изменила ему… не знаю, с кем, но Ока не его дочь. Когда он узнал это, то пришел в ярость и приказал нам избавиться от девушки.
- И вы… вы убили ее!
- Да, мы убили ее, точно так же, как и вы убиваете свои жертвы. Но у вас есть выбор – вы можете отказаться от миссии, мы же вынуждены были подчиняться Такатори и Эсцет, если хотели сохранить свои жизни.
- Не сравнивай нас с вами! – взвился Оми. – Мы убиваем преступников, мерзавцев, творящих зло…
- В первую очередь, - перебил его Шульдих, - вы убиваете за деньги. И никогда не задавались вопросом, а так ли виновны приговоренные и имеете ли вы право казнить их? И хоть раз вы вспомнили о том, что те, кого вы убиваете, являются чьими-то сестрами, братьями, сыновьями? Вы думали о чувствах тех, чьих близких вы убили? Ведь в этом ты хотел обвинить нас, не так ли?.. Нет, в этот раз я не читаю твои мысли, - покачал головой Шульдих, глядя на вскинувшего глаза Бомбейца, - все твои чувства написаны у тебя на лице. Да, мы убийцы, но и вы ничуть не лучше нас, причем жертв на вашей совести куда больше, чем крови на наших руках.
Оми осел на пол, закрыв лицо руками.
- Ну, что ты, - Шульдих подошел, поднял его, усадил рядом с собой на кровать, приобняв за плечи, - успокойся, не бери в голову. И мы, и вы – всего лишь исполнители, не было бы нас, нашли бы других. Настоящий убийца в большинстве случаев один – Такатори. По его вине гибли люди.
- Такатори! – парень со злостью сжал кулаки. – Если бы я мог, я…
- Ты убил бы его, - грустно улыбаясь, продолжил Шульдих. – Но вы и так убили его. И отомстили за всех, кто лишился жизни по его вине.
- И это… это мой отец! – простонал Оми.
Шульдих обнял его крепче, провел рукой по его волосам.
- История повторяется, - участливо проговорил он, поглаживая парня по плечу. – Рейдзи Такатори не твой отец, - переместив одну руку на талию Оми и глядя в широко распахнутые глаза, Шульдих продолжил: - Его женщины не были верны ему. Невозможно любить такое чудовище. Поэтому он и не заплатил тогда за тебя выкуп, он знал, что ты не его сын.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю, - усмехнулся немец, и, увидев эту усмешку, Цукиено понял, откуда.
- А… кто мой отец? – с какой надеждой смотрел он на Шульдиха!
- Увы, - вздохнул тот, этого я не знаю. Прости, - он привлек Оми к себе. У парня голова шла кругом. Столько потрясений за день! Он прислонился к Шульдиху, уткнувшись лбом в висок немца. Шульдих одной рукой гладил его спину, другой перебирал волосы, потом, чуть повернув голову, начал целовать его лицо.
- Все будет хорошо, котенок! – шептал он нежно, а полуприкрытые глаза хохотали:
“С ума сойти, какая наивность! Поверил, ведь каждому слову поверил! И как проникся… Разумеется, не заметил… До чего же они глупые! А этот забавный… и сладкий”.
Рука Шульдиха легла на затылок Оми, губы мягко раздвинули губы парня и начали ласкать их легкими прикосновениями. Несколько секунд Оми, придвинувшись к Шульдиху, позволял целовать себя, но внезапно в его голове что-то словно щелкнуло, наваждение рассеялось, и парень осознал, что происходит. Он дернулся, пытаясь вырваться, но Шульдих держал его крепко.
- Куда-то собрался, котенок?
- Пусти! Отпусти меня!
- Рано. Мы еще не кончили, - от ухмылочки Шульдиха фраза сразу же приобрела пошловатый оттенок.
- Пусти! – Оми дернулся еще раз и чуть было не полетел на пол – Шульдих разжал руки.
- Как скажешь.
На всякий случай парень отскочил от Шульдиха подальше, но тот не собирался его преследовать, а улегся, откинувшись, на кровать и скользил по Оми насмешливо-оценивающим взглядом.
- Где остальные Вайс? Что вы сделали с ними?
Шульдих фыркнул.
- Сдались вы нам, чтобы мы что-то делали. Все здесь. И на данный момент, я полагаю, Фудзимия выясняет отношения с Кроуфордом, а Кудо с Хидакой, наверняка, уже выяснили их между собой.
- Айя у Кроуфорда?! Он же убьет его! – Оми кинулся к дверям, но Шульдих перехватил его. Схватив его сзади и не давая ему пошевелиться, он прижался губами к его уху.
- Какая трогательная забота о Брэде! Но не переживай, Кроуфорда не так-то легко убить, - он чуть ослабил хватку, и когда Оми вывернулся, снова сжал его в объятиях, оказавшись на этот раз лицом к лицу с юношей. – Ой, кажется, я ошибся, ты волнуешься за Фудзимию. Не стоит, - Шульдих приблизил свое лицо к лицу Оми, его губы почти касались губ парня, - Брэд убьет любого, кто хоть пальцем тронет красавчика Айю. Ведь наш Кроуфорд влюблен в вашего Фудзимию. Ты не знал? – “удивился” Шульдих, увидев, как округляются глаза Цукиено. Но ты же наверняка в курсе, что и Фудзимия неровно дышит к Брэду?
- Неправда, - просипел Оми, пытаясь отклонить голову, чтобы не соприкоснуться с губами Шульдиха. Тот, засмеявшись, положил руку на затылок парня, не давая ему отстраниться.
- Какие же вы, Вайс, невнимательные друг к другу, - прошептал он, уже задевая губы парня своими и обжигая их дыханием. – Только не говори, что не знаешь и о том, что Кудо и Хидака любовники, - на мгновение он обхватил губами нижнюю губу Оми, но тут же отпустил, прежде чем юноша попытался отстраниться.
- Очередная ложь! Да отпусти ты меня!
- Ложь? – ухмыльнулся Шульдих, проигнорировав требование Оми. – Тогда лови.
Перед глазами юноши закружились яркие картины. Йодзи и Кен. Обнаженные тела, жаркие объятия, страстные поцелуи, ласки, обладание… Краска залила щеки Цукиено, а внизу живота сладко заныло.
- Нет! – парень закрыл глаза и замотал головой, стараясь отделаться от возбуждающих видений. – Это все ты. Ты специально…
- Даже моя извращенная фантазия не придумала бы такого, - наговорил на себя Шульдих. – Этого, например…
В голове Оми ясно отпечаталась очередная сцена, при виде которой лицо юноши полыхнуло жаром, а потом по телу разлилась сладкая истома – Шульдих расстегнул брюки Оми и, запустив в них руку, сжал и без того возбужденную плоть парня. Оми застонал и дернулся, но вместо желанного освобождения он почувствовал, как Шульдих впился в его губы. Он стиснул зубы, но после очередной бесцеремонной ласки немца вскрикнул, и язык Шульдиха проскользнул в его рот, задел зубы, пробежался по его языку и принялся ласкать нёбо. Ноги парня подгибались, в голове бились остатки какой-то мысли: “Не позволять…”
Внезапно Шульдих оторвался от его губ.
- Хочешь меня? – хрипло выдохнул он.
- Нет!
- Хочешь! – немец недобро улыбнулся и, взглянув ему в глаза, приказал:
- Не шевелись!
Парень с ужасом почувствовал, что действительно не может сдвинуться с места. Губы Шульдиха сложились в глумливую ухмылочку, он придвинулся к Оми и рывком спустил брюки вместе с бельем ему на бедра, провел пальцем по головке стоящего члена.
- И кто из нас лгун?
Потом отодвинулся и стал неторопливо расстегивать на себе рубашку, затем брюки. Бомбеец собрал все остатки сил, рванулся… и понял, что свободен от воздействия Шульдиха, но в ту же секунду оказался распластанным на кровати. Шульдих оседлал его бедра, прижал разведенные руки к подушке.
- Не так быстро, котенок, мы еще не доиграли, - он облизнул губы и приблизил свое лицо к лицу Оми. – Хочешь узнать, что чувствую я?
На Оми водопадом обрушились ощущения – страсть, дикая, безудержная, ни с чем не считающееся желание… Парень застонал, изогнулся под Шульдихом, сам впился губами в его губы… Вселенское чувство одиночества… недоверие… боль… нежность.
Оми прервал поцелуй.
- Шульдих! Ты… ты…
Шульдих взглянул в широко распахнутые изумленные глаза и понял, что мальчишка проник гораздо дальше, чем он собирался его допустить.
“Извини, родной, твои чувства придется подкорректировать”.
Шульдих скользнул в сознание Оми… и любовь накрыла его с головой. Случилось то, что уже давно с ним не случалось – сознания переплелись, и Шульдих уже не понимал, где кончаются его чувства и начинаются чувства Оми. А может, они и не различаются вовсе? Любовь и нежность к единственному, внезапно ставшему тебе дорогим человеку…
Теплые губы Оми ласково коснулись губ Шульдиха, и все встало на свои места. Все было так, как и должно было быть – двое любили друг друга.

- Наги убьет меня дважды, - грустно констатировал Шульдих, вертя в руках разорванную рубашку, в которую еще не так давно был облачен Цукиено.
- Почему? – опершись на локоть и с улыбкой глядя на Шульдиха, спросил тот.
- Первый раз, когда узнает, для кого я стащил его одежду. А второй – когда увидит, что мы с ней сделали.
Оми придвинулся к Шульдиху и обнял, прижавшись к его спине.
- Тогда уж трижды, - хихикнул он, целуя рыжего в шею.
- Почему трижды? – Шульдих откинул голову и поймал губами губы Оми.
- Третий раз, когда ты явишься к нему за еще одним костюмом. Или мне придется ходить голым? – озорно блеснули глаза парня.
- Ну уж нет! – рявкнул Шульдих, перетаскивая его себе на колени. – Тогда я сам убью любого, кто на тебя взглянет. Но и к Наги я больше не пойду. Знаешь, есть такие заведения, “магазины” называются, в них можно купить многое, даже одежду.
- Мы с тобой идем в магазин? Прямо сейчас? – радостно улыбнулся Оми, обвивая руками шею любимого.
- Лучше позже, - решил Шульдих, укладывая юношу на кровать. – Брюки-то у нас пока целы.

- Тебе не кажется, что про нас забыли? – Йодзи потер урчащий желудок. – Предлагаю начать выламывать дверь. Если здесь есть кто-нибудь живой, обязательно прибежит на шум.
- Толпа убийц нас больше не волнует? – улыбнулся Кен.
- К убийцам нам не привыкать, а вот от голода умереть совсем не охота.
- Пошли.
Кен навалился на дверь плечом и с грохотом вылетел в коридор.
- Йодзи, она открыта!
- Но ты говорил…
- Тогда было заперто.
- Не нравится мне все это. Давай осторожнее. Туда.
Парни медленно начали продвигаться по коридору и вдруг замерли – одна из дверей распахнулась и из нее…
- Фарфарелло! – вскрикнули Вайс и приготовились дорого продать свои жизни.
Фарфарелло сердито покосился на них.
- А, это вы тут орете. Могли бы и потише, Наги спит. Кухня там, Цукиено там, - с этими исчерпывающими объяснениями Джей развернулся и исчез за углом.
Парни растерянно переглянулись.
- Ты что-нибудь понял? – спросил Йодзи у Кена.
- Только одно – Оми в той комнате.
- Ловушка?
- А смысл?
- Пошли.
Подкравшись к указанной Фарфарелло двери, парни переглянулись и, кивнув друг другу, рванули дверную ручку. Йодзи влетел в комнату первым и замер, Кен уткнулся в него.
- Оми?
- Йодзи… Кен… Привет, ребята!..
- Шэ… Шульдих?!
- Десять баллов за сообразительность… Вы так и будете стоять в дверях? Не стесняйтесь, проходите, мы как раз собирались одеваться.
Парней вынесло в коридор.

- Кен, но это же ненормально, - Вайс добрались до второго ориентира, указанного Фарфарелло, и в данный момент заканчивали поглощать яичницу.
- На себя посмотри, - посоветовал Кен другу.
- Да я не про то! С кем – это его дело. Но Шульдих!.. Он же из Шварц! Так не может быть!
- А может быть так, что мы сидим сейчас на кухне у Шварц, едим их пищу, а они устраивают нам экскурсии по дому, приглашают заходить, только просят шуметь потише?
- Мир сошел с ума! – вынес вердикт Йодзи и тут же подскочил, осененный новой идеей. – Кен, это же Шульдих! Он мог запудрить Оми мозги…
- Меня вспоминаете? – рыжий стоял в дверях, рядом с ним в футболке, на несколько размеров больше, чем требовалось, мило краснел Оми.
- Ну…
Возникло неловкое молчание. Кену и Йодзи было не по себе из-за того, что они застали Шульдиха и Оми в не очень одетом виде и весьма недвусмысленной ситуации, а Оми мучался тем, что он видел своих друзей тогда, когда видеть их не стоило, а они об этом не знают, но, возможно, скоро узнают. При мысли об этом Оми краснел еще больше. Только Шульдих чувствовал себя вполне комфортно и с аппетитом поглощал свою порцию яичницы, не забыв вручить тарелку и Оми.
- А мы собрались в магазин, - подал голос Оми, чтобы прервать молчание.
- Мы с вами! – с готовностью сообщил Йодзи и пнул Кена ногой под столом, мол, вот он, шанс проследить, все ли с мелким в порядке.
- А тебя не интересует, в какой магазин мы идем, Кудо? – насмешливо прищурился Шульдих. – Может, мы собрались в секс-шоп?
- Шу! – красный как рак Оми ткнул Шульдиха в бок. – Не слушай его, Йодзи, мы идем покупать мне одежду.
- Очень хорошо, - невозмутимо гнул свое Йодзи, - мы с вами.
Шульдих внимательно оглядел парней.
- Вы что-то изодрали в пылу страсти?
Теперь все Вайс стали цвета спелого помидора.
- Вы в курсе? – Йодзи посмотрел на Оми. Тот, уткнувшись в тарелку, кивнул.
Йодзи взглянул на ухмыляющегося Шульдиха.
- Рыжая сволочь! – произнес он беззлобно.
Шульдих широко улыбнулся.
- Что происходит? – подал голос Кен. – Почему мы здесь? Где Айя?
Оми вопросительно взглянул на Шульдиха.
- Пошли, по дороге расскажу, - Шульдих поднялся, дошел до двери и там повернулся к оставшимся сидеть Кену и Йодзи. – Ну так что, вы с нами?

- Ну вот мы и встретились, Ран Фудзимия, - осторожнее, Абиссинец, опасная улыбка Кроуфорда не предвещает ничего хорошего, как и чрезмерная близость к нему. Айя сделал шаг назад. Раздался мягкий смешок Брэда.
- Куда же ты, Фудзимия? Долго ты еще будешь убегать от… себя?
- Что тебе надо, Кроуфорд? Где остальные Вайс? Что вы с ними сделали?
- Ничего. Они все здесь. Живы, здоровы… и свободны.
- Лжешь!
- Зачем?
- Что тебе от меня нужно?
Миг – и Айя очутился в стальных объятиях американца.
- Я обещал, что мы встретимся. А ты обещал ждать.
Прошлое… Айя сделал безуспешную попытку вырваться.
- Это ничего не значит. Всего лишь детский поцелуй…
- Который ты помнишь до сих пор.
Взгляд Брэда не позволял Айе отвести глаза. Конечно, он помнил. Растерянный мальчишка, из которого словно выпили душу. Он ведь действительно ждал тогда, первое время вглядываясь в каждого встречного гайдзина и ругая себя за то, что не узнал фамилию загадочного парня. А так – мало ли на свете Брэдов? И как найти нужного?
Правая рука Брэда зарылась в волосы Айи, губы нежно раздвинули губы парня… Айя рванулся.
- Мы встретились уже давно, Кроуфорд! И ничего, кроме неприятностей, встреча с вами нам не принесла.
Злость в глазах Фудзимии уступила место удивлению, столкнувшись с нежностью во взгляде Брэда.
- Мы встретились только сейчас, Ран, - указательный палец Кроуфорда спустился по щеке Айи, очертил контур губ, скользнул по ним, Брэд приподнял голову Айи за подбородок. – И нам так много нужно сказать друг другу… Я расскажу тебе всё… Позже, - легкий поцелуй… еще один… еще… и уже не оторваться друг от друга. Руки Кроуфорда скользят по спине Айи, обнимают за плечи, ласкают затылок, лицо, шею, грудь, спускаются вниз, пробегают по бедрам, ложатся на ягодицы, сжимают, гладят, снова перебираются на спину. Айя может только стонать, вцепившись в плечи Кроуфорда.
Всё, как тогда. Такие же лишающие воли ласки, тот же выпивающий душу поцелуй. Долгий. Подчиняющий. Наконец губы размыкаются.
- Не уходи, - забывшись, шепчет Айя, ловя губами губы Брэда, чтобы продлить удовольствие, чтобы подольше не возвращаться в реальность.
- Не уйду… Ни за что не уйду…
Айя рывком отстраняется от Брэда.
- Черт побери, Кроуфорд! Мне надоели ваши игры. Пусти меня, мразь!
Брэд швыряет куда-то очки – какое у него наивное и мягкое лицо без них, - опускается перед Раном на колени, прижимается губами к его животу, целует сначала через футболку, затем, расстегнув его брюки, задирает ее. Начинает стаскивать с парня брюки.
- Брэ… Кроуфорд, что ты делаешь? – Айя двумя руками вцепляется в пояс брюк, пытаясь вместе с ними удержать остатки рассудка. От бархатного смеха Брэда по телу бегут волнующие мурашки, и Фудзимия уже не сопротивляется, когда сильные руки подхватывают его и несут на кровать.
Брэд склоняется над ним, и страсть в его глазах еще сильнее разжигает желание Айи.
“К черту всё. Если он обманул – убью. Если…”, - губы отвечают на поцелуй Брэда, мысли улетучиваются, и Айя, забыв обо всем, погружается в негу ощущений.

- Брэд, дьявол, где вы там застряли? Потом дотрахаетесь. Спускайтесь. Мы есть хотим! – донесся снизу вопль Шульдиха.
Брэд хмыкнул. Айя побледнел. Только сейчас до него дошло, что ему придется выйти из спальни Брэда и встретиться с остальными обитателями дома, в том числе и со своей командой. И все они прекрасно знают, чем он все это время занимался и, самое главное, с кем. Айя растерянно взглянул на Брэда. Глаза Кроуфорда смеялись. Айя вспыхнул, стиснул зубы, сделал каменное лицо и решительно шагнул за порог.
Когда они с Брэдом появились в столовой, их встретило гробовое молчание шести человек и одиннадцать внимательных глаз. Шварц сидели по одну стону стола, Вайс – по другую. Шульдих ухмылялся и кидал на Оми игривые взгляды, парень краснел и опускал глаза, Кен что-то изучал на скатерти, Йодзи сидел с видом “я не я, и лошадь не моя”, Наги откровенно скучал, а Фарфарелло неодобрительно обозревал присутствующих желтым глазом.
Брэд и Айя уселись каждый по свою сторону. В молчании прошла еще минута. Наконец Кроуфорд откашлялся, и все тут же уставились на него.
- Я собрал вас здесь, чтобы сообщить о некоторых изменениях, которые в скором времени могут затронуть оба наших лагеря. Как лидер Шварц я счел себя вправе от имени всей нашей группы предложить Вайс эээ… сотрудничество, - послышалось чье-то тихое хихиканье. Кроуфорд сверкнул глазами и после легкой заминки продолжил. – Предложение было обсуждено мной с Раном Фудзимией, главой Вайс, - хихиканье перешло в откровенный смех Шульдиха и Йодзи и фырканье Наги и Фарфарелло. Глаза Брэда зловеще сузились, он угрожающе начал приподниматься из-за стола, но тут сидевший с краю Шульдих поднялся и со словами “Ладно, хватит демагогии” схватил за руку сидевшего напротив него Оми, притянул к себе и, обняв, усадил его на свои колени, Оми покраснел еще сильнее и уткнулся лицом в шею Шульдиха.
Йодзи широко улыбнулся.
- Ну, раз пошла такая пьянка… - его рука легла на плечи Кена и оттуда плавно переместилась на его же талию. Кен чуть придвинулся к Йодзи, продолжая внимательно изучать узор на скатерти.
Айя посмотрел на Брэда. Тот сидел словно каменное изваяние. В глазах Фудзимии вспыхнул озорной огонек. Он встал и под тревожным взглядом Брэда передвинул свой стул вплотную к стулу Кроуфорда, после чего нагнулся и, приподняв лицо Брэда за подбородок, стал целовать удивленно приоткрытые губы, не обращая внимания ни на изумленные охи Вайс, ни на радостное “Браво!” Шульдиха.
- В следующий раз я приглашу Тот, - с вызовом сообщил Наги, когда эмоции поулеглись и присутствующие занялись обедом.
- Извращенец! – схватился за сердце Шульдих. – Брэд, кого ты воспитал?! – он собирался постенать еще, но, поймав угрожающий взгляд Наги, благоразумно переключился на Фарфарелло.
- Фарфи, может, и ты кого-нибудь себе найдешь? – Шульдих невинно похлопал ресничками.
- Нет уж, - отрезал Фарфарелло. – Должен же среди этой толпы влюбленных идиотов остаться хоть один разумный человек…

8.07.06-14.07.06, 26(27).07.06