Какая разная была Москва этой ночью!

Москва Большая, индустриальная.
Мы с Кириллом Шамшурой решили поприветствовать наступающую зиму за рулями своих велосипедов. Дело было этой ночью, после 23-х. На дворе был небольшой минус, поэтому я экипировался по полной программе: термобельё, мембранная куртка, тёплая обувь. На лбу уверенно сидел дальнобойный фонарик. От Проспекта Мира до м. Алексеевской, пока я ехал к Кириллу, вокруг меня была привычная суматошная и пыльная Москва. Большие проспекты, уходящие в бесконечность. По ним летят быстрые грязные авто и грузовики. По правую руку трубы ТЭЦ, по левую — гигантские монолитные глыбы государственных учреждений и фабрик. Хоть и ночь, но каждый уголок освещён, и на улицах много людей.

Москва сонная, спокойная.
От дома Кирилла мы ехали вместе. Но это уже были не проспекты и даже не улицы — мы пересекали самые разные дворики, прыгали по лестницам вниз, на скорости вписывались в повороты и объезжали припаркованные машины. Когда пересекали улицы — спрыгивали с поребрика и запрыгивали на него с другой стороны, чтобы снова ехать дворами и узкими улочками. Мы, как светлячки, играя и переплетаясь, пролетали мимо безмолвных теней многоэтажек и раздетых на зиму деревьев. Эта Москва была почти безлюдной, лишь иногда попадались одинокие пешеходы или по улочкам проезжали автомобили.

Москва чистая, но пустая.
К Ростокинскому акведуку ведёт достаточно длинная и немного извилистая дорожка. Чтобы обогнать Кирилла, я разогнался почти до 60 км/ч. Добрый Кирилл забыл предупредить, что в конце тропинки — лестница; а я слишком увлёкся погоней. Поэтому увидел, что тропинка кончается, метров за десять. Следующие полторы-две секунды у меня было, пожалуй, самое быстрое в жизни торможение с такой скорости.
Но это никак не относится к тому, почему Москва вдруг чистая, но пустая. Этот акведук когда-то был изумительнейшим местом для начинающих скалолазов. Его "естественный" рельеф располагал к лазанию. По крайней мере в семи арках акведука были пробиты трассы, и в любую погоду летом там, на чистом воздухе, лазали десятки скалолазов. Правда, от такой аудитории местность достаточно сильно загрязнилась. Потом пришло правительство, объявило акведук неприкосновенным памятником и закрыло акведук на ремонт. Теперь акведук беленький и красивый. Парк вокруг аккуратный, с красивыми фонарями и аккуратными газончиками. Но больше нет здесь толп спортсменов; нет этого праздника души и тела. Пусто...

Москва дикая.
Мы пересекли железную дорогу и внезапно посреди Москвы оказались в лесу. При первом же случае мы на полной скорости свернули с аллеи и поехали тропинками. Небо там, в отличие от остальной Москвы, не светилось оранжевым — оно было совершенно чёрным. Налобные фонарики с трудом разгоняли кромешную темноту. Тропинки были непредсказуемыми: некоторые состояли из подмёрзшего месива грязи и воды, так что заднее колесо вело; на других попадались ямки, подножками выступали корни. Но эти маленькие проблемы нас не волновали. Мы двумя пучками света на всех парах мчались по тропинкам, иногда лишь догадываясь, куда поворачивает дорога. Ощущение скорости становилось ещё ярче из-за близости проносящихся рядом деревьев. Потом были скудно освещённые длинные и очень прямые аллеи. Мы летели наперегонки, и весь мир куда-то девался в эти моменты; оставалась лишь прямая дорога, взмывающие за колесами осенние листья, хрустящая корочка льда на лужах и свежий, холодный воздух, бьющий в ноздри.

Москва ночная, обычная.
А потом внезапно закончился парк и началась обычная Москва. Уже по этой Москве мы доехали до моего дома, чтобы напиться горячего чая и посмотреть КВН. Правда, по дороге я всё-таки умудрился пробить колесо, но это было уже близко к дому и нисколько не испортило праздника в душе от созерцания Москвы дикой.

Всем доброго утра :)

freeperson