Дарина ПУСТОВАЯ
Дорога Киев-ЧАЭС не стала для нас легкой в этот день. Небесные силы беззастенчиво огорчали: обламывали нас утренними столичными пробками-тягучками, какой-то гадостью, сыпавшейся с неба, напоминаниями о том, что даже роскошный автомобиль – всего лишь средство передвижения, имеющее привычку ломаться в самый неподходящий момент. Короче говоря, мы безнадежно опаздывали. На КПП Дитятки один из работников сказал, что нас ждет уже много народу. Предположение, что без нас не начнут, было маловероятным и поэтому слабоутешительным. И, чтобы сэкономить пару-тройку минут на дороге, мы с крейсерской скоростью полетели к ЧАЭС в объезд Чернобыля.
Нас действительно как будто ждали. Увидев бегущего от парковки к админзданию ЧАЭС planc’у с камерой наперевес, женщина, стоявшая на крыльце, спросила: «Вы снимать? Опаздываете! Быстрей за мной!». И вот мы уже несемся за Ириной Ковбич по коридорам АБК-1. «Переодевайтесь!». Еще ничего не понимая, послушно сбрасываем куртки и натягиваем поданные улыбающимися девушками белые халаты и шапочки. «Теперь к БЩУ-1! Быстро! Дорогу знаете – не в первый раз!» Еле поспевая за несущимся впереди по Золотому коридору planc’ой как заклинание повторяю «а я в первый раз… БЩУ-1… Золотой коррридоррр… а я в первый раз!..». На вопрос «ты хоть представляешь, как нам повезло?» с идиотско-радостным выражением лица утвердительно киваю. За очередным поворотом – распахнутая дверь с надписью «БЩУ-1». Помещение заполнено несколькими десятками людей в белом. Происходящее больше похоже на консилиум врачей. Удивляло только место проведения мероприятия и наличие множества штативов с камерами. Все объективы были направлены на небольшой экран с черно-белой статичной картинкой. Пока я изучала бесконечные хитросплетения кнопок на пульте и таблички под ними, plancа каким-то чудом протиснулся в ряды таких же как и он – в белом и с камерами – в другом конце зала. Я осталась наблюдать как «люди из кустов» (читай искусства) – операторы телевизионных каналов – ссорятся из-за лучшего ракурса, оттесняя друг друга плечами. В зал вошли «высокие гости». И вот – началось. Оказывается, мы стали свидетелями воистину исторического события – извлечения последней топливной сборки из реактора (будет, что внукам рассказать). В наступившей тишине прозвучало из динамиков: «Объявляется начало ядерно-опасных работ…» - прозвучало попсовенько, конечно, но в то же время торжественно и эффектно – захотелось прошептать «мамочки» и втянуть голову в плечи. Через несколько минут первый энергоблок ЧАЭС стал ядерно-безопасным объектом! Из рядов «высоких гостей» вперед вышел человек, который, как нам сообщили, участвовал в запуске этого энергоблока. Это был крупных размеров мужчина с шикарными усами, большими ладонями и добродушным выражением лица. Он был совсем не похож на атомщика, а напоминал мне почему-то героя одного из стихотворений Джанни Родари – пекаря, руки которого пахнут хлебом. Даже белая шапочка на нем была похожей на поварской колпак. Он произнес короткую речь, которая напомнила мне почему-то уже ставшее историей «я устал, я ухожу». Он сказал так: я присутствовал при введении первой кассеты энергоблока, теперь мне довелось стать свидетелем выведения последней; вот и все; спасибо за внимание. Еще секунду помялся и вернулся в ряды «высоких». Потом телевизионщики снимали изменившуюся черно-белую картинку, гости давали интервью. Правда, как стало известно из вечерних новостей, снимающая братия, за исключением работников канала НТН, то ли из-за чересчур активной борьбы за лучшее место под солнцем, то ли еще из-за чего-то, так и не поняла, что за кассету и откуда кто вынимал, и что это обозначает.
(2,46 мин; WMV; 46,4 МБ)
Следующим пунктом программы стало торжественное открытие стелы-памятника героям-ликвидаторам и строителям Саркофага. (Привет всем участникам поездки 25 ноября, которые оказались в прямом смысле «впереди планеты всей» - открыли для себя памятник (извините за тавтологию) до его официального открытия). На фоне обтянутой серой парусиной стелы – выступающие, напротив – телевизионщики с камерами, за ними – возмущенно-растроенные пожилые люди – приглашенные ветераны-ликвидаторы и строители Саркофага. Оттесненные журналистами, они оказались в стороне от торжества, посвященного их же заслугам и памяти их погибших соратников. Некоторые из них пытались встать «на цыпочки» и разглядеть, кто же все-таки выступает сейчас с очередной речью, другие перешептывались – «зачем же нас тогда пригласили?», третьи отвечали – «для журналистов это все, при чем здесь мы?». Горько. Обидно. Хотя, следует признать, что открытие памятника все-таки выгодно отличалось от других подобных мероприятий. Даже торжественные речи выступающих были искренними и эмоциональными, а не пламенными и не заготовленными, как часто бывает. После исполнения гимна Украины посетовали, что первые лица нашей страны, к сожалению, не почтили торжество своим присутствием. Не смогли или не захотели президент и премьер склонить головы перед теми, кто истинно положил свои души и тела и доказал, что не перевелись еще «браття козацького роду». Из вечерних новостей мы узнали, что президент в это время где-то с кем-то ел ананасы и жевал рябчиков, запивая Боржоми, но осознав все тяготы нелегкой жизни главы государства, мы, конечно, его поняли и простили.
Несколько раз было произнесено, что сегодняшний день – День Победы. Хотя по всем ощущениям он больше походил на День Скорби (хотя, каждому свое). Разрезание ленточки перед памятником почему-то происходило под аккомпанемент песни послевоенных лет. Правда была только музыка, без слов. Но до последнего не проходило ощущение, что вот-вот вступит Кобзон и запоет о празднике, который порохом пропах. Можно, конечно, назвать событие Днем Победы, в каком-то смысле так оно и есть. Но радостно-праздничная песня почему-то казалась уже перебором.
Стелу освятили. Отпели по православному обычаю погибших. Протяжные церковнославянские фразы теплыми облачками летели в равнодушное серое осеннее небо. Труба четвертого реактора в белесоватой дымке (туман или дым от работающих на кровле со сварочными аппаратами). Но приходит ощущение, что это не просто туман, а ответ небес на молитвы. Жутко.
Потом была конференция, интересные знакомства, неожиданные приятные встречи, звонки родным и друзьям – «вот где мы были – смотрите нас в новостях по всем каналам!», дорога в Киев. Потом нетерпеливое ожидание этих новостей – «а вдруг действительно покажут хотя бы мельком?!». Радостные полукрики-полуписки, когда по одному из каналов в кадре на заднем плане мелькнула нога planc’и в штанине расцветки давно немытого леопарда и краешек желтой куртки. А потом долго то ли в полусне, то ли в полубреду перед глазами стоял Саркофаг с накренившейся стеной и труба реактора, закрытая, как белесой дымкой, оберегающей нас от невидимой угрозы Дланью Господней.
Благодарим за приглашение и содействие информационно-аналитический отдел ГСП ЧАЭС, а так же Александра Новикова, Александра Купного и Ирину Ковбич
http://pripyat.com/ru/news/journal/2006/12/02/1342.html Обсудить материал на форуме