Его мама Татьяна Васильевна очень переживает и за сына, и за горячо любимого внука, с которым, как она понимает, после развода молодых вряд ли сможет видеться.

Мать давно понимала, что семейная жизнь молодых не задалась. Но все держала в себе – ради сына, ради внука. И только теперь, когда вот-вот состоится развод Евгения и Марии, она заговорила. Да так, словно душу смогла, наконец облегчить на исповеди.

– У всех в семьях бывают трудности. Все начиналось красиво, – призналась Татьяна Васильевна журналисту «Твоего ДНЯ». – Но Маша показала свое истинное лицо только после того, как они начали жить вместе... Что бы ни говорила в свое оправдание Маша, я вам скажу: я воспитала хорошего, порядочного сына. За три недели до свадьбы я просила: «Женя, у тебя год олимпийский, поживи с ней еще годок, узнайте друг друга получше!» Но он очень хотел создать семью. Девочка вроде и ухаживала за Женей, и завтраки готовила дома, и носки стирала. А получила статус жены – и все изменилось. Ревность ее замучила. Я уже через два месяца после свадьбы увидела, что сын стал расстроенным, хотя и не говорил мне ничего. Она перестала пускать его к нам в загородный дом – закатывала концерты. Она ко мне ревновала! Однажды мне сказала, что ни разу не видела, чтобы парень так любил маму. Я ей ответила: «А почему он не должен любить своих родителей?»

Когда Женя выиграл Олимпиаду, она четко сказала: «Вот выиграл Олимпиаду, пожалуйста, будешь с папой в бизнесе и воспитывать ребенка». На что он сказал: «Я еще молодой, хочу кататься». Я говорю: «Маша, ты очень хотела ребенка, нянчи, ты же женщина!» Она ему не помогает, только нервирует. У него к Олимпиаде стал глаз дергаться...

– А Женя сейчас переживает?

– Да, Женя очень переживает. Он сейчас в Петербурге, приехал на один день, попросил Машу: «Привези сына в квартиру, где мы жили на Петроградке». Они же увезли ребенка в Лисий Нос. И она заставляет его туда приехать, к ее родителям. А он не хочет к ним ехать. Потому что они очень жесткие и тяжелые люди. Он просил: «Привези ребенка в наше жилье, где мы жили и где я смогу побыть с ним». Но она сказала, что не привезет. Она его только сфотографировала по телефону и дала посмотреть. Совесть есть у человека? Я никогда никому не поверю, что мой сын – плохой отец. Он привозит одежду для сына со всего мира, такие вещи красивые, просто обалдеть. Он заказывал кроватку из Италии, и люлечку, и пеленальный столик. Покупает себе кроссовки – и Егору покупает такие же, только маленькие, и говорит: «Пусть у Егорки будут такие же...» Если бы они нам его отдали, мы были бы очень счастливы. Но они постоянно шантажируют Женю, мол, не будешь жить в семье – не будешь видеть ребенка. И что она все у него отнимет, чтобы он на развод не подавал... Очень алчные люди до денег, все им мало. А Женя доверчивый, и доброта его губит. Он мне сказал: «Мама, ничего страшного, заработаю еще».

– А видеться будет разрешать после развода?

– Нам вот не дает видеться... Я сказала сыну: «Женя, это твоя жизнь, Егора ты любишь, мы понимаем, что нам не дадут его видеть. А отобрать мы его не можем». Но Маша не имеет права его шантажировать – оставайся в семье или не увидишь ребенка. Даже говорит, дескать, напиши записочку, что отказываешься от него, и тогда нам ничего не надо от тебя. Но куда это годится! Я прожила 51 год, но ни разу не слышала такого. Я не хочу сказать, что она плохая мать. Но так не делается. Я считаю, что она сама виновата. Своей ревностью этого добилась. Упреками. Не дай бог, он глянул куда-то, а она сразу: «Ты что туда смотришь на б..дь». У него терпение кончилось, как у любого человека. Сейчас она шантажирует ребенком. Сын видел мои страдания, мои слезы. Я каждый день страдала, я до сих пор плачу. Я нянчила Егора, он меня так принимал, улыбался. Он у меня постоянно перед глазами стоит...

– Однажды мы попросили охранника передать Георгию Викторовичу и Анне Петровне, чтобы дали хотя бы возможность увидеть внука. Мы просто колясочку покатаем на улице. Нам больше ничего и не надо, мы даже к ним домой не будем заходить. Ни ответа ни привета. Когда Егорке было пять месяцев, он дал нам шанс. Ровно месяц мы видели этого мальчика. А 15 декабря она вырвала у меня коляску на улице, и больше я не видела внука. Но больше я не буду звонить и унижаться. Не знаю, чего и ожидать. Но надо будет выходить из этого..