Часть вторая.

- Да, миледи Ракшасс…
Тяжелые веки непослушно отказывались подниматься… и горло саднило, словно его изнутри натирали песком. Одежды не было и в помине - только легкая простыня на ногах. Тяжелые ремни стягивали запястья, лодыжки; чьи-то толстые пальцы сдавливали еще и поверх ремней, так, что в кончиках пальцев мучительно пульсировала кровь, а спазмы боли разрывали плечи. Медленно по спине разливался нестерпимый жар…
- Где… я…
Хрип, не голос. Казалось, что никогда ранее не могло быть такого голоса у хрупкого на вид существа. Нежная ладонь скользнула по напряженным мышцам спины, покрытым мелкими бисеринками пота, уже до боли знакомый шелест темного бархата раздался подле самого уха.
- Здравствуй… наконец-то… я уже думала, труп… - Нежно проговорила она, присаживаясь на стул перед изголовьем стального «стола». Музыкальные пальцы девушки скользнули по влажным от слез щекам «гостя».
- Во…ды…
- Воды?... Пей… - Она тут же подставила к иссохшим губам маленький флакончик, выливая терпко пахнущую жидкость в глотку. – Откуда бы я могла подумать, что под одеждами патера…
«Вода» принесла еще больше мучений, чем яд, выпитый накануне. Сжав пальцы в кулаки, «гость» закашлялся, судорожно, пытаясь хоть на секунду сменить положение. Однако, твердая ладонь девушки в бархатном платье пресекла все попытки, всего-то лишь коснувшись саднящей кожи между лопаток.
- Да, я знаю… не вкусно. – Почти с материнской лаской пробормотала она. Тонкая ладонь скользнула в один из потайных кармашков, вынимая оттуда тонкое, как луч солнца, прорвавшийся сквозь щели в стене, лезвие. – Только не дергайся. А то будет больно...
В голосе ее слышалась насмешка, хуже той, что звучала наверху, еще при разговоре в Зале. Холодное прикосновение металла к коже на миг облегчило страдания, но новая вспышка заставила жертву протяжно застонать. Все тело человека затряслось в немых, истеричных рыданиях, однако, ни слова не слетело с губ. На лице «эскулапа» отразилось негодование – она же попросила не дергаться! И стражники, державшие тонкие запястья, еще сильнее надавили вниз, заставляя человека закричать… жалобно, тихо, срывающимся голосом, но…
- Это сложно… я готовила машинки под мужчину… ну, да так интереснее… - Задумчиво произнесла та, которую звали Ракшасс, делая очередной надрез… уже в плоскости лопаток. – Крепче!
Её рычание казалось криком демона, нашедшего свою жертву. Жертва закричала – ее руки словно разрывались от ропустившейся на них тяжести… хотелось потерять сознание, забыться, закрыть глаза, умереть… но не чувствовать – ничего. Казалось, что еще немного, и сумасшествие коснется разума в полной мере, захватывая оболочкой боли и ужаса. По щекам ручьями катились слезы, но это было не слишком важно, по крайней мере, для Ракшасс, которая с упоением, как художник, отделяла плоть от плоти. В своей сфере… она была как богиня. Создавать, не разрушать… во имя исследований… и науки.
Ласковые, трепетные музыкальные пальчики, покрытые кровью, схватили пробирку. На самом дне, под уверенным оком девушки, находилась словно бы неживая металлическая игрушка, совсем небольшая и четких форм.
- Заткните ей рот! - Сквозь судорожно сжатые зубы протиснулся кусок дерева, замотанный в тряпку, а еще одна пара рук пристегнула плечи жертвы к столу. Другая же – придавила ноги. – Если дернется – пеняйте на себя…
И, не обращая внимания на сдавленные вопли (скорее, они ее даже раззадоривали), Ракшасс выплеснула содержимое на обнаженную, не скрытую ни мясом, ни кожей, спину привязанной девушки. Металлическая игрушка, казалось, начинала оживать, только коснувшись человеческой крови. Из каждого бока осторожно высунулось несколько «щупалец», впиваясь в кости… машинка, коротко и тихо взвыв, медленно превращалась в некое подобие ртути, впитываясь в кости, словно масло – в хлеб. «Хирург» с интересом наблюдала за происходящим, чуть вопросительно вздернув бровь… неожиданно, тело привязанной девушки изогнулось, вопреки всем мыслимым ограничениям. Тихо хрустнули суставы, вывороченные этой силой… крик оглушил весь подвал, отчаянный, полный ужаса, боли, которые не отступали ни на шаг от «гостя» с самого момента появления. Тихо и сонно отозвались другие голоса, начиная подвывать, скулить и сумбурным шепотом выговаривать странные фразы.
- Да успокойте вы эту тварь!!! – Заорала Ракшасс, глядя на убивающую саму себя «работу». Своим неповиновением она могла лишить «хирурга» таких увлекательных исследований. «Неудачный экземпляр… не факт, что вообще жить будет…» подумала она и отложила скальпель, стоило лишь успокоиться всему тому хаосу, что царил в лаборатории минуту назад.
Медленно, не торопясь, она подошла к распростертой на столе девушке, ласково касаясь ее плечей ладонями… «Терпи» - говорил это жест. И, не обращая больше на судорожную дрожь, которая сотрясала тело «экземпляра», «хирург» принялся приводить в порядок почти разорванную на части спину.
«Гость» же уже не кричал, не дергался, не пытался даже ослабить хватку стражей. Она рыдала в голос, прерывисто и жалко, кривя губы в подобии отчаянной улыбки, которая озаряет карнавальные маски грусти и слез. Только один стежок заставил это лицо, похожее на маску потерять последние краски и векам – закрыться, плотно и не оставляя ни единого шанса…