Это цитата сообщения Лжеюзер Оригинальное сообщение

Тридцать лучших немых фильмов по мнению журнала «Empire». (Список опубликован в номере за август 2008 г.) 

30. АД  (L'inferno),реж. Ф. Бертолини, А. Падован, 1911

В аду можно повстречать много знакомых, узнать про общих друзей, даже ес­ли у них не сохранилась голова, а в самом последнем круге познако­миться с трехротым Люцифером.

Итальянское кино начала XX века славилось своими эпическими постановками из жизни древ­них - «Антоний и Клеопатра», «Камо грндеши?», «Кабирия». «Ад», первый полнометражный итальянский фильм, не столь мо­нументален. Но картины мучений грешников задокументированы так подробно и с такой устрашаю­щей тщательностью, что, следуя за Вергилием по всем кругам ада, довольно просто почувствовать себя на месте Данте.

29. Где мечты юности (Seishun no yume imaizuko) реж. Я. Одзу, 1932

Раннее японское кино из-за при­родных и политических ката­клизмов почти не сохранилось, и многие немые фильмы классиков (Мидзогучи. Симидзу, Одзу) утеряны безвозвратно. В начале века, задолго до своих стариков­ских шедевров. Ясудзиро Одзу еще не увлекался проблемами пенсионеров и не сажал операто­ра с камерой на пол. «Где мечты юности» о взрослении четырех студентов режиссер снял по сце­нарию собутыльника и коллеги Хироси Симидзу. Здесь неожи­данно много гэгов, пришедших из западного кино, - в юности Одзу был фанатом комедий Эрн­ста Любича.

28. Путешествие на луну (Le voyage dans la lune), реж. Ж. Мельес, 1902

Один из первых фантастических фильмов в истории кино расска­зывает о группе астрономов,     которые слетали на Луну и с помощью зонтиков расправились со злобными инопланетными прыгунами.

Жорж Мельес, хотя и стал фанатом синематографа, посещая сеансы Люмьеров, снимал картины, совсем не похожие на реалистическое творчество братьев. Бывший иллюзионист, он и фильмы свои строил как головоломные фокусы, еще в конце XIX века обманывая зрителя многократными экспозициями, покадровой съемкой и прочими трюками.

27. Пиковая дама, реж. Я. Протазанов, 1916

Мрачная и мистическая «Пико­вая дама» выглядит неожиданной предшественницей немец­кого экспрессионизма. Сходство подчеркивает байронический Иван Мозжухин с пламенным взглядом густо накрашенных глаз. Самая известная работа Якова Протазанова - «Аэлита», вышедшая в 1924 году. Но революция на Марсе по воздей­ствию и ки­нематогра­фическому новаторству уступает частной исто­рии сумасше­ствия одного карточного игрока.

26. Андалузский пес (Un сhien Аndalou), реж. Л. Бунюэль, 1929

История про взаимоотношения некоей пары начинается с раз­резания глаза опасной бритвой и дополнена гниющим ослом и муравьями, вылезающими из ладони. Подсказки в виде титров «три часа утра» или «прошло восемь лет» иначе чем издева­тельством не назвать. Хотя для французского авангарда 20-х и такой сюжет - редкость, пио­неры направления исследовали в основном ритм и движение, темп, музыкальность кино. В некоторых фильмах не было даже актеров, лишь абстрактные, ритмически повторяющиеся об­разы. Разрезание глаза потомкам оказалось ближе абстракций, и «Андалузский пес» Бунюэля и Дали едва ли не единственный широко известный авангардист­ский фильм того времени.

25. Большое ограбление поезда (The Great Train Robbery), реж. Эдвин С. Портер, 1903

В 1903 году «Большое ограбление поезда» сильно путал и даже пугал зрителя. С одной стороны, фильм снят на натуре в лесу и выглядит документальным (публика того времени проис­ходящее на экране часто воспри­нимала буквально). С другой - режиссер монтирует поочередно две сюжетные линии, сбивая с толку. В довершение ко всему бандит на крупном плане на­правлял пистолет прямо в зал. Драгоценный кадр с усатым стрелком возили отдельно, и ки­нотеатр мог показывать его по выбору в начале или в конце.

24. Белый ад Пиц-Палю (Die Weibe Holle Vom Piz Palu), реж. A. Фанк, Г.В. Пабст, 1929

Удивительно, сколько можно выжать из простого сюжета – люди лезут на гору. Об .этом в Германии 20-х сняли десятки фильмов, жанр которых так и назывался - «горный».

Режиссуру «Белого ада Пиц-Палю» поделили между собой ветеран горного кино Арнольд Фанк и ответственный за психологизм и интерьерные съемки Г.В.Пабст. Совместно они чуть не угробили актрису Лени Рифеншталь, завалив её имитацией снежного обвала, устроенного с помощью динамита. Актерам горных фильмов не полагались дублеры. Зато в кадре был подлинный триумф воли на фоне грандиозны ландшафтов.

23. Девушка с коробкой, реж. Б. Барнет, 1927

Бессовестная пропаганда об­лигаций государственного займа, созданная по заказу Наркомата финансов. Вокруг одной такой ценной бумаги и построен сюжет. Борис Барнет, в отличие от большинства советских режиссеров-современников, теорией монтажа чрезмерно не увлекался. Ставку он делал на актеров. а не на «типажи»  и «натурщиков». Остроумно обыгрывая детали скудного советского быта, Барнет превратил официальный советский продакт-плейсмент в уморительную комедию про любовный треугольник на фоне жилищных проблем.

22. Железный конь (The Iron Horse), реж. Д;. Форд, 1924

Джон Форд стал классиком гораздо позднее, но в «Железном коне» уже можно разглядеть по­тенциал великого американского режиссера. Это первый крупный проект, доверенный ему студией, после многочисленных корот­кометражных вестернов. Фильм рассказывает о строительстве трансконтинентальной железной дороги. Но приключения героев не ограничиваются укладкой шпал. Здесь есть захватывающие погони, нападения индейцев, дра­ки в салуне, грубоватый фордовский юмор и даже его фирменные, вечно пьяные ирландцы.

21. Пражский студент (Dег Student von Prag), реж. Х. Галеен, 1926

Нищий студент Болдуин продает дьяволу Скапинелли (Вернер Краусс) свое отражение. Карманы у студента теперь полны, в зерка­ле пусто, а доппельгангер гуляет сам по себе и портит Болдуину жизнь. Самая жуткая сцена филь­ма - когда зловещий Скапинелли взбирается на гору и наколдовы­вает Болдуину встречу с богатой наследницей. Это уже вторая экранизация произведения Ганса Гейнца Эверса, по-своему пере­писавшего «Фауста». В первой Болдуина играл монументальный монгол Вегенер, здесь - гораздо более ломаный, изысканный и истеричный Конрад Фейдт.

20. Жилец (Thе Lodger), реж. А. Хичкок, 1927

По словам самого Хичкока, «Жилец»   его первый на­стоящий фильм. К этому сюжету про серийного убийцу он еще вернется, сделает одноименную радиопостановку в 1940-м и аме­риканский ремейк под названи­ем «Тень сомнения» в 1943-м. За два года до съемок «Жиль­ца» Хичкок ездил повышать квалификацию в Германию, где присутствовал на съемках «Последнего человека» Мурнау. Результат - жутковатые экс­прессионистские тени и ракурсы «Жильца» и минимум объясни­тельных титров.

19. Обломок империи, реж. Ф. Эрмлер, 1929

Революционная экзистенци­альная драма о болезненном принятии новой реальности. В 1916 году унтер-офицер Филимонов (Федор Никитин) получает контузию на фронте и теряет память. Когда голова у него проясняется, на дворе оказывается 1928-й. Филимо­нов отправляется искать «хо­зяина», а находит себя. Эрмле­ра в 20-х обвиняли в увлечении бытом и «исихоложеством». Но «Обломок империи» редкий пример мирного сосуществования системы Станиславского с лихим монтажом. Десять лет спустя сюжетный ход с амнезией был использован в «Великом диктаторе» Чаплина.

18. Ведьмы (Hахаn), реж. Б. Кристенсен, 1922

Научно-популярный фильм об истории колдовства. Обстоя­тельное описание устройства средневековой вселенной иллюстрируется постановочны­ми хоррор-эпизодами из жизни Сатаны, инквизиции, ведьм и просто заблудших. Режиссер играет одновременно дьявола и Христа. Чтобы добавить мрач­ности. «Ведьм» снимали ночью, что в 20-е годы было делом неслыханным. Пугать зрители во время просмотра образователь­ного фильма ни до Кристенсена, ни после, кажется, никому не приходило в голову.

17. Люди по воскресеньям (Menschen am sonntag), реж. Р. Сиодмак, К. Сиодмак, Э.Г. Ульмер, Ф. Циннеман, 1930

История воскресной поездки компании друзей за город. Съемки на натуре, непрофес­сиональные актеры, которые играют сами себя, спонтанность и импровизации за 15 лет до окончательного оформления итальянского неореализма как стиля и за 65 лет до манифеста «Догма-95». Авторы фильма Роберт Сиодмак, Билли Уайлдер, Фред Циннеман, впоследствии уехали в Голливуд и снимали там совсем другое кино.

16. Нанук с севера (Nanook of the North), реж. Р. Флаэрти, 1922

Роберт Флаэрти, один из пионеров документалистики, сделал этот вид кино коммерчески успешным. Снятый на натуре в арктической Канаде, «Нанук с севера» рассказывает о жизни эскимоса Нанука и его семьи и содержит подробные инструкции по подледному лову тюленей и постройке снежного дома – иглу. На самом деле фильм был наполовину постановочным из-за огромных неповоротливых камер. Но это не портит мощного впечатления, которое он оставляет. Погружение в эскимосскую жизнь такое полное, что «Нанук…» лучше не смотреть зимой или во время планового отключения горячей воды.

15. Призрачная повозка (Korkaklen), Реж. В. Шёстрём, 1921

Новогодняя сказка, по-скандинавски жутковатая.

Режиссер Виктор Шёстрём перенес на экран довольно сложную для немого кино нелинейную композицию романа Сельмы Лагерлёф. Действие не раз останавливается и возвращается в прошлое с помощью флешбэков. Так же многослойна операторская работа Юлиуса Йенсона. Печальное прибытие прозрачного посланника смерти с косой выглядит совершенно потусторонним благодаря простому приему двойной экспозиции.

14. Ящик Пандоры (Die Buchse der Рandora), реж. Г.В. Пабст, 1929

Пабст перебрал всех на свете актрис на главную роль в «Ящике IIандоры», пока не увидел Луизу Брукс в «Дувушке в каждом порту», Ховарда Хоукса. Он выписал ее из Америки и велел играть саму себя. Брукс сыграла красивую, непосредственную, одинаково сексуально привлекательную для   мужчин и женщин охотницу за богатым «патроном». Удивительно живая и естественная на экране, полная энергии и оптимизма, актриса совершенно не похожа на томных современниц.

13. Золотая лихо­радка (The Gold Rush), реж. Ч. Чаплин, 1925

На этот раз маленький бродяга отправляется на Аляску в поис­ках золота. Жизнь там не сахар. От голода придется варить и поедать собственные башмаки вместе со шнурками, медведи и неуравновешенные конкурен­ты будут охотиться за Чарли, а снежная буря подвесит его хибару над самым обрывом. Не говоря уже о несчастной любви к девушке из салуна. Чаплин говорил, что хотел бы, чтобы его помнили по «Золотой лихо­радке». Это нетрудно, знамени­тый танец с булочками Чарли исполняет именно здесь.

12. Шинель, реж. Г. Козинцев, Л. Трауберг, 1926

Энергичный протест против ки­нематографа прошлого побудил Козинцева и Трауберга создать собственную студию - ФЭКС (Фабрика эксцентрического актера). Это была смесь биоме­ханики Мейерхольда с теорией «натурщиков» Кулешова. Кро­ме старого кино они отрицали старое искусство вообще, увле­каясь трюкачеством, варьете, цирком, фарсом, аттракциона­ми. В «Шинели» они вернулись к классической литературе, но превратили повесть Гоголя о маленьком чиновнике Башмачкине в гофманианский гро­теск, где внутреннее состояние героя передано в кадре через чайник в цветочек.

11. Берлин: симфо­ния большого города (Berlin: Die Symphonie der Grobstadt), реж. В. Руттман, 1927

День из жизни крупного мегапо­лиса, от утреннего пробуждения до ночных увеселений. Связное повествование без главных героев и сюжета достигается за счет применения теории монтажа на практике. Дзига Вертов через два года практически повторил рабо­ту Руттмана в «Человеке с кино­аппаратом», убрав буржуазные развлечения в театре, но добавив народные - в пивной.

10. Необычайные при­ключения мистера Веста в стране боль­шевиков, реж. Л. Ккулешов, 1924

«Мистер Вест» - вызывающе развлекательная комедия с пого­нями и драками. Кулешов старал­ся вытравить из кинематографа любые намеки на театральность. Вместо актеров использовал специально обученных «натур­щиков» и во всем полагался на монтаж. Оттачивать свои теории Кулешов предпочитал в при­ключенческом кино. За такую безыдейность ему доставалось немало пинков. Но «натурщи­ки» Фогель, Комаров, Хохлова, Барнет с блеском демонстрируют превосходство своей школы. катаясь по Москве на крыше трамвая или зависая на веревке между многоэтажными домами.

9. Метрополис (Metropolis), реж. Ф. Ланг, 1927

Игрушечные самолетики, летающие между небоскребов и мостов, оживление металлической женщины, толпы, пожираемые под­земельем, - образы, знакомые даже тем, кто не видел этот фильм целиком. До эмиграции в Америку Ланг успел снять романтическую «Усталую смерть», героических «Нибелунгов», приключенческого «Доктора Мабузе», вестерн «Пауки». Но ни один из его фильмов не повлиял на кинематограф так, как «Метрополис», созданный под впечатлением от поездки в Нью-Йорк. Картину не только распот­рошили для десятков видеоклипов, по дождливому Метрополису плутал Декард, в Метрополис падала с неба Лилу, Метрополисом  правили бесчувственные клерики «Тетраграмматона».

8. Нетерпимость (Intolerance: Love's Struggle Throughout the Ages), реж. Д.У. Гриффит, 1916

Режиссер расистского эпика «Рождение нации» задумал снять камерную историю, но ему дали понять, что не стоит разменивать­ся по мелочам. И после просмотра «Кабирии», исторического колос­са Джованни Пастроне, Гриффит, вдохновившись, создал собствен­ного гиганта из четырех сюжетных линий (Древний Вавилон, распятие Христа, Варфоломеев­ская ночь и взаимоотношения капиталистов с пролетариями в начале XX века). Ему приписы­вают изобретение короткого и параллельного монтажа и некото­рых других приемов, но на самом деле он, скорее, собрал то, что уже было изобретено, и использовал это максимально эффективно.

7. Арсенал, реж. А. Довженко, 1928

Почвенный украинский романтизм в фильмах Довженко уживается с плакатной выразительностью монтажного кино. Историю революционного противостояния он рассказывает со сказочной образностью кобзаря. Лошадь как ни в чем не бывало заговаривает с крестьянином, от расстрелянного остается мокрое место, портрет Тараса Шевченко недовольно задувает зажженную под ним лампадку, а гарного хлопца Тимоша (черно­бровый красавец Семен Свашенко) не берут вражеские пули.

6. Кабинет доктора Калигари (Das Cabinet des Dr. Caligari), реж. Р. Вине, 1920
История о злодейском докторе Калигари (Вернер Краусс) и его помощнике - сомнамбуле Чезаре (Конрад Фейдт) рассказана не столько через драматургию, сколько через декорации. Тени, нарисованные прямо на стенах и людях, искаженная перспектива, ломаные архитектурные линии - в фильме о сумасшедших нет ни малейшего проблеска здравого рассудка. Немецкий экспрессионизм программно начался с экранизации безумия. Продюсеры испугались и смягчили картину объяснительным финалом.

5. Генерал (The General), реж. Б. Китон, К. Брукман, 1927

Великий комик с каменным лицом, Бастер Китон и сам любил этот фильм. Точно так же его ге­рой, железнодорожный механик Джонни Грей, обожал свой паро­воз по имени «Генерал». «Если проиграете войну, меня в этом не вините», - сказал он после того, как его не приняли добровольцем в армию южан. Действительно, Джонни не виноват. Он сделал все, что мог: паровоз угнал, пла­ны врага узнал, своих предупре­дил о коварных янки и поджег стратегический мост вместе с неприятельским поездом.

4. Последний человек (Der Letzte Mann), реж. Ф.В. Мурнау, 1924

Самый немой фильм на свете. История несчастного швейцара (Эмиль Янингс), лишившегося форменной шинели и почетного места у входа в отель, и по старости переведенного на службу в туалет. Режиссер отказался от объяснительных титров и использовал только монтаж, мизансцены, ракурсы. Опера­тор и рад стараться: в эпизоде, где швейцар с горя напивается, и впрямь начинает кружиться голова, а величественное здание отеля, кажется, вот-вот наступит на зрителя и раздавит как бес­помощного таракана.

3. Наполеон (Napoleon), реж. А. Ганс, 1927

Бесстрашный экспериментатор, Абель Ганс не признавал правил или рамок. Он раздвигал их буквально, доводя свои фильмы до невиданного хронометража в 6 часов или снимая панораму тремя камерами, а потом состав­ляя из этих трех кадров грандиозный для 20-х годов широкий экран. Он вешал камеру на грудь оператора, сажал на лошадь, засовывал в мяч, привязывал к маят­нику. Страстный и динамичный, хотя и далекий от исторической правды, «Наполеон» погружает зрителя то в самую гущу боя, то в разнузданную оргию или позво­ляет взглянуть на мир с точки зрения гильотинированной головы.

2. Броненосец Потемкин, реж. С. Эйзенштейн, 1925

«Нелепо совершенствовать соху. Выписы­вают трактор» - с этими словами Эйзенштейн забросил театр (со­ха) ради кино (трактор). И вспа­хал целину. «Броненосец По­темкин» - воплощение всех идей режиссера. «Типажи» вместо актерской игры и психологизма, монтаж вместо фабулы, броне­носец вместо героя. Одесская лестница, коляска с младенцем, повисшее на шнурке пенсне док­тора, червивое мясо, вскочивший каменный лев - с их помощью Эйзенштейн общался со зрите­лем, как профессор Павлов с со­бачками. Даже сейчас от кадра, когда над кораблем взвивается красный флаг, захватывает дух не меньше, чем от прыжка Джо­на Маклейна с горящей крыши.

1. Страсти Жанны д'Арк (La passion de Jeanne d’Aгс), реж. К.Т. Дрейер, 1928

Дрейер хотел, чтобы зрителю казалось, будто он подглядывает в замочную скважину. Режиссер снимал исключительно крупные планы актеров на фоне белых стен - решение по тем временам бес­прецедентное. Для съемок был построен огромный павильон, но его в фильме почти не видно. Сценарий основан на протоколах допроса плененной англичанами Жанны. В беспощадном освещении видны каждая морщинка, каждая мысль и каждая эмоция на лице актрисы Марии Фальконетти. Образ бритой наголо страдающей воительни­цы позаимствовали потомки (Р. Скотт, Финчер, Вачовски и др.), но к дрейеровской выразительности они и близко не подобрались.