Стерео (от греч. stereos - твёрдый, объёмный, телесный, пространственный), часть слов, указывающая: 1) на объёмность или на наличие пространственного распределения (например, стереометрия, стереокино); 2) на твёрдость, постоянство.

Стереотип (от стерео... и греч. typos — отпечаток), копия печатной формы (набор и клише) высокой печати в виде монолитной пластины толщиной от 2 до 25,1 мм. С. появились в 18 в. Широко используются для печатания многотиражных изданий. В зависимости от способа изготовления (см. Стереотипия)С. называют литыми (или гартовыми), гальванопластическими (или электролитическими) и прессованными. По виду материала различают С. металлические (состоят из типографского сплава или из сплава с нанесённым на печатающую поверхность слоем более прочного металла), полимерные (пластмассовые и резиновые) и металлическо-полимерные (рабочая сторона — металлическая, а нижняя — полимерная). Жёсткие С. (металлические и металлическо-полимерные) в зависимости от типа печатных машин изготовляют плоскими (для тигельных и плоскопечатных машин) или дугообразными (т. н. круглыми или ротационными — для ротационных машин).

О трех превращениях


     Три превращения духа называю я  вам:  как  дух  становится
верблюдом, львом верблюд и, наконец, ребенком становится лев.
     Много  трудного  существует  для духа, для духа сильного и
выносливого, который способен к глубокому почитанию:  ко  всему
тяжелому и самому трудному стремится сила его.
     Что есть тяжесть? -- вопрошает выносливый дух, становится,
как верблюд, на колени и хочет, чтобы хорошенько навьючили его.
     Что   есть  трудное?  --  так  вопрошает  выносливый  дух;
скажите, герои, чтобы взял я  это  на  себя  и  радовался  силе
своей.
     Не значит ли это: унизиться, чтобы заставить страдать свое
высокомерие?  Заставить  блистать  свое  безумие, чтобы осмеять
свою мудрость?
     Или это значит: бежать от нашего дела, когда оно празднует
свою победу?  Подняться  на  высокие   горы,   чтобы   искусить
искусителя?
     Или это значит: питаться желудями и травой познания и ради
истины терпеть голод души?
     Или  это  значит:  больным  быть  и  отослать утешителей и
заключить дружбу с глухими, которые никогда не слышат, чего  ты
хочешь?
     Или  это  значит: опуститься в грязную воду, если это вода
истины, и не гнать от себя холодных лягушек и теплых жаб?
     Или  это  значит:  тех  любить,  кто  нас   презирает,   и
простирать руку привидению, когда оно собирается пугать нас?
     Все  самое  трудное  берет на себя выносливый дух: подобно
навьюченному верблюду, который спешит в пустыню, спешит и он  в
свою пустыню.
     Но   в   самой   уединенной   пустыне  совершается  второе
превращение: здесь львом становится дух, свободу хочет он  себе
добыть и господином быть в своей собственной пустыне.
     Своего  последнего  господина  ищет  он себе здесь: врагом
хочет он стать ему, и своему последнему богу,  ради  победы  он
хочет бороться с великим драконом.
     Кто  же  этот  великий дракон, которого дух не хочет более
называть господином и богом?  "Ты  должен"  называется  великий
дракон. Но дух льва говорит "я хочу".
     Чешуйчатый  зверь  "ты  должен", искрясь золотыми искрами,
лежит ему на дороге, и на каждой чешуе его блестит, как золото,
"ты должен!".
     Тысячелетние  ценности  блестят  на  этих  чешуях,  и  так
говорит  сильнейший  из  всех  драконов:  "Ценности  всех вещей
блестят на мне".
     "Все ценности уже созданы, и каждая созданная ценность  --
это  я.  Поистине,  "я хочу" не должно более существовать!" Так
говорит дракон.
     Братья мои, к чему нужен лев в человеческом духе? Чему  не
удовлетворяет вьючный зверь, воздержный и почтительный?
     Создавать  новые  ценности  --  этого не может еще лев; но
создать себе свободу для нового созидания  --  это  может  сила
льва.
     Завоевать  себе  свободу и священное Нет даже перед долгом
-- для этого, братья мои, нужно стать львом.
     Завоевать себе право для  новых  ценностей  --  это  самое
страшное  завоевание  для  духа  выносливого  и  почтительного.
Поистине, оно кажется ему грабежом и делом хищного зверя.
     Как свою святыню, любил он когда-то  "ты  должен";  теперь
ему  надо  видеть  даже  в этой святыне произвол и мечту, чтобы
добыть себе свободу от любви своей: нужно стать львом для  этой
добычи.
     Но скажите, братья мои, что может сделать ребенок, чего не
мог бы даже лев? Почему хищный лев должен стать еще ребенком?
     Дитя  есть  невинность  и забвение, новое начинание, игра,
самокатящееся  колесо,   начальное   движение,   святое   слово
утверждения.
     Да,  для  игры  созидания,  братья мои, нужно святое слово
утверждения: своей воли хочет  теперь  дух,  свой
мир находит потерявший мир.
     Три превращения духа назвал я вам: как дух стал верблюдом,
львом верблюд и, наконец, лев ребенком. --
     Так говорил Заратустра. В тот раз остановился он в городе,
названном: Пестрая корова.(с)

довольно много еще емких коротких цитат ... в следующих постах как нибудь.....
http://www.philosophy.ru/library/nietzsche/zarathustra.html