надо или спать, или делать японский, или...

а мне хочется петь, смеяться сквозь слезы, кружиться в танце, раскинув руки...

это все один безумный, совершенно безумный волшебник.

прошло всего два года - и я добрался до его дневника.

он Луукфи, самый что ни на есть. Знать по именам всех буривухов Большого архива - и не помнить о времени суток...
А еще что-то от Нумминориха...

И - да, ты пожалуй права, - вечные 20. хотя 17 я все же оставлю за собой - про запас.

непосредственность - детская-детская. От слез к счастливому смеху и тут же обратно, все - на виду, но не напоказ. и ни капли фальши - дети не лицемерят.

и творчество, всепоглощающее, бьющее через край - я буду приходить туда, чтобы разжиться зарядом чистых-чистых эмоций и капелькой вдохновения - он купается в них, как в море.

он один из тех, кому нельзя не улыбнуться в ответ. он прячет тяжелый взгляд - но светится изнутри. если музыка - это энергия, то она струится, обволакивает его, как кокон, пронизывает насквозь и выплескивается в пространство.

он... я не скажу, что красив. но - прекрасен, совершенно прекрасен.
как явление природы, как стихия, как музыка, которой он наполнен, которая больше его...

как же хорошо, что он все же вернулся.