Надо сделать вывод, однако, вывод, что среди юристов города Новосибирска началась какая-то странная эпидемия заявления более чем странных и весьма дорогостоящих исков. Вообще-то эти иски как-то напоминают методику установочных процессов. Но напоминают они установочные процессы как, простите, свинья коня.
Впрочем, судите сами:
Некто г-н П. назаключал всевозможных сделок с г-ном Л. в результате которых г-н Л. взял на себя обязательства передать г-ну П. некое строение и участок под ним. Однако, г-н Л. скрыл от г-на П., что задолго до этого г-н Л. заключил предварительный договор с г-ном Р., вкотором основным договором был предусмотрен именно договор купли-продажи того самого дома и того самого участка. Г-н П. заплатил г-ну Л. деньги (правда, зачем-то ещё он прикупил в пользу брата г-на Л. и квартирку, которая, по правде говоря, вообще-то особого отношения к делу вовсе не имеет). И когда дело дошло до регистрации всего этого благолепия в виде подписанных договоров и права собственности в УФРС, то выяснилось, что по иску г-на Р. и дом и земельный участок арестованы. И арестованы наглухо. Никакие попытки снять аресты не увенчались успехом. Тут, правда, во всём этом деле участвовало и некое ООО А, но его касательство к подобным отношениям имеет какой-то непонятный вид: оно тоже арестовывало земельный участок, но… затем этот арест был отменён. В общем-то на этом вся история и заканчивается. А, да — есть ещё решение третейского суда (как из него самого видно — окончательное, а значит, в общем порядке не оспариваемое, поскольку оспорить решение третейского суда можно исключительно в тех случаях, когда в третейской записи не оговорено, что решение является окончательным. Спорить с ним можно исключительно на стадии выдачи по нему исполнительного листа), которым г-на Л. обязали заключить договор купли-продажи с г-ном Р.
Правда, после вынесения решения суда г-н Р. уступил свои требования г-ну Б., однако никакого такого определения по поводу процессуального правопреемства никто не выносил.
Так как снять аресты, наложенные по заявлениям г-на Р. не удалось, то… г-н П. обратился с иском в суд… за признанием просто-напросто своего права собственности, а ответчиком указал… г-на Б., Хотя, подчёркиваю, г-н Б., говоря откровенно, никаких действий, обязывающих г-на П. или нарушающих его права и свободы, вкупе с представлением угроз таким правам и свободам, вообще не совершал. Разумеется, без всяких объяснений г-н П. «привлёк» ещё в дело немыслимое количество совершенно посторонних лиц.
После такого небольшого предисловия, — уф! — читайте исковое заявление. И оцените его слог и креативность. А заодно обратите внимание на одну сверхлюбопытную деталь: это заявление вообще подано не просто в суд, а совершенно конкретной судье. Лично я вижу такое впервые. И мысли в голову приходят, знаете ли, самые невероятные, извините.
[показать] [показать] [показать]Как-то М.Р. Болдырев рассказал мне, что ему одна из судей почти пожаловалась на то, что на неё валом хлынули процессы, так называемого установочного типа.
Поскольку автором и разработчиком методики установочных процессов как первого, так и второго порядков является как раз М.Р. Болдырев, то он долго возмущался поведением судьи, которая заявила, что они, судьи то есть, будут делать всё, чтобы только отбрыкиваться от такого типа процессов. Возмущение его было понятно: судья просто не имеет права разбираться в том — установочный процесс перед ним или нет (с внешней точки зрения, кстати, установочный процесс ничем решительно не отличается от любого другого. И время от времени, кстати, именно М.Р. Болдырев имитировал установочный процесс, чтобы заставить судью ошибиться и именно «отбрыкнуться»). Он должен просто рассматривать дело. Установочность самого процесса относится, в сущности, не к иску как таковому, а исключительно к контексту дальнейшего осуществления прав соответствующим субъектом. А вот то, каким, собственно, образом будет использовано субъектом судебное решение — этого субъекта и только его дело. Дело же судьи состоит не в том, чтобы урегулировать всю жизнь и дальнейшие деяния лица, а состоит исключительно в рассмотрении самого дела и вынесении по нему обоснованного и законного решения. Будет ли взыскатель затем исполнять решение или нет, будет ли он использовать затем свои права в соответствии со ст.ст. 61 и 209 ГПК РФ или соответствующими статьями АПК РФ — судью не касается до такой степени, что и говорить судье как раз об этом совершенно не положено.
Но кажется, теперь я начинаю понимать, что названная судья и М.Р. Болдырев правы были как раз оба — просто они говорили о совершенно различных вещах. То есть именно о разном.
М.Р. Болдырев при изложении методики установочных процессов не раз и не два подчёркивал, что сам по себе иск при любых обстоятельствах должен быть корректным, а не каким попало. Например, третьи лица должны быть привлечены в процесс только и в точном соответствии со ст. 43 ГПК РФ, а не простым называнием, то есть предмет и основания иска должны быть построены таким образом, чтобы у привлекаемых третьих лиц действительно, пусть и незначительно, но могли бы изменяться права или обязанности в зависимости от ворзможных вариантов решения спора и всегда по отношению к сторонам, а не вообще „затрагиваться“ (кстати, М.Р. Болдырев часто повторял, что затрагивать, щупать, нюхать и прочим образом осязать права представляется невозможным вообще); Чтобы иск был предъявлен к надлежащему лицу… и так далее.
На самом деле, надо признать откровенно, методика установочных процессов не так уж и проста (особенно процессов второго порядка). Но кто-то где-то что-то услышал, как-то кого-то понял или не понял… и пошла писать губерния, от которой у нормальных юристов волосы становятся дыбом.
Правда, из этого некоторые судьи отчего-то сделали вывод о неверности или как-то где-то порой скрытой (не всегда заметной — что особенно подозрительно!) незаконности методики. А поскольку как раз судьи — люди, которые обобщают с огромным трудом (такова специфика работы), то они и сделали не слишком верный обобщающий вывод. Повод для которого дали те, кто безграмотно используют на самом-то деле верно составленный метод.
Думаете, преувеличиваю? А посмотрите, например, статьи «Бритьё шилом», «Усердие пуще разума» и «Пригодность способа», и вы увидите там именно отголоски метода установочного процесса. Вот только в таком искажённом виде, что действительно — захватывает дух.
Вот только что тут получается:
— если, скажем, лицо привлечено в дело в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, а никакие права или обязанности по отношению к сторонам спора при этом измениться не могли при любом варианте решения по делу, то такое привлечение в дело участника имеет целью причинить исключительно вред этому лицу в виду расходов, связанных с участием в судебном процессе, так как никаким образом иначе это привлечение в дело законодательством не обусловлено. Такое использование даже действительного права, вообще-то называется злоупотреблением таковым.
— eсли истец не в состоянии внятно ответить на вопрос: чем именно ответчик нарушает охраняемые законом интересы права или свободы истца или защищаемого лицом лица, либо чем именно угрожает им, то налицо также именно злоупотребление правом на обращение в суд, поскольку избран метод, который заведомым для истца способом не может защищать права, свободы или охраняемые законом интересы от именно деяний ответчика. Особенно, если иметь в виду, что обращение к ненадлежащему ответчику, коли обстоятельства того, что этот ответчик ненадлежащий прямо усматриваются из поданных первоначально истцом материалов по делу, вообще говоря (согласен с этим, скажем, тот или иной областной суд или нет — мне глубоко безразлично), должны влечь оставление заявления без движения, так как указание на такое обстоятельство нарушения или нахождения под угрозой нарушения прав, свобод или охраняемых законом интересов является обязательным для искового заявления.
Но судейская логика, увы! часто устроена не менее извращённо: судьи, словно подчиняясь какому стадному инстинкту или невнятной команде, раздавшейся невесть откуда, начинают видеть извращения не только там, где они есть, но подозревать (на что, никакого права вообще не имеют) эти извращения уже повсюду. И пишут, разумеется откровенную, простите уже, чушь — например, как та, которая приведена в статье «Суду логика не нужна».
Что, конечно, тоже ни что иное как просто извращение.