Уже писалось в материале "Когда срывает крышу", о преинтересном случае, когда некто г-н Ш. заявил иск о признании договора комиссии недействительным на основании ст. 177 ГК РФ к своей бывшей супруге г-же М. и её контрагенту - г-же Е., полагая, что сама по cебе беременность г-жи М. в момент заключения договора даёт ему основание на такой восхитительный иск. Если прочесть тот материал, то можно в комментариях увидеть, что была сделана попытка построить модель обоснования такого вот иска, основанного на ст. 177 ГК РФ, от третьего лица, в сделке не участвующего. Ничего в такой попытке не выходило.
Но в материале было, между прочим написано и вот что ещё:

Собственно именно с этого замечания и началась попытка понять: руководствуясь какими такими соображениями судья могла вот так вот взять да и начать производство по такому примечательному иску. То есть слова "... не менее интересно и то, что..." следовало понимать буквально, а не в стиле саркастическом - действительно же: интересно!

Сегодня я был в суде у той самой судьи, с которой разговаривала другая судья, приостановившая производство по делу. И выяснилось то, что интересно в ещё большей степени. И поучительно весьма.

Как мы помним из материала "Когда срывает крышу", судья, рассматривавшая спор между гг. М. и Е с участием в качестве третьего лица г-на Ш., поговорив с другой судьёй, приостановила-таки производство по делу, узнав, что у той, другой судьи, действительно имеется иск г-на Ш.
Всё вроде бы правильно.
Правильно?
Нет!

Дело было в том, что в качестве доказательства производства дела по иску (тому самому - с беременной супругой) г-н Ш. предъявил исковое заявление о таком иске с отметкой о получении этого заявления судом. Это заявление я видел сегодня своими глазами. Отметка подлинная, а вот никаких аргументов права на иск по ст. 177 ГК РФ в нём, естественно, нет. Равно как нет ни малейших серьёзных аргументов в пользу того, что г-жа М., вступая в договор комиссии, не могла понимать значения своих действий и контролировать их. Их нет именно потому, что никаких  рассудочных аругментов в таком иске и быть не может. То есть допустить наличие самих по себе обстоятельств ст. 177 ГК РФ, конечно, можно; однако, тогда в качестве основания иска надо указать ещё и на нарушение прав и охраняемых законом интересов того самого иного лица, не участвовавшего в сделке, которое решило выступить истцом по такому иску. Совершенно ясно, что ни на каких разумных основаниях расторжение договора, порождающего только и исключительно обязательства для его контрагентов, но никак не изменение вещных прав или ограничение прав иных лиц, не участвующих в договоре нет и быть не может. А коль скоро, наличие нарушения прав и охраняемых законом интересов таких иных лиц есть обязательное условие для истца в данном случае, то указание на них есть обязательный элемент основания иска. Без этого нельзя начинать производство по делу.

Так вот, самое интересное, что судья и не возбуждала производства по этому иску. Таким образом, наши построения были совершенно верными. И верно было поведение судьи.

"А как же исковое заявление с отметкой? А как же разговор двух судей по телефону?" - спросите вы.
Вы спросите. Конечно, спросите. А я, конечно, отвечу.

Дело всё в том, что такое странное во всех отношениях (интересно бы знать - ктó его писал?!) исковое заявление судом действительно было получено. И... всё правильно: в конце концов попало туда, куда ему и следует попасть - к заявителю.

Крышу-то сорвало не у судьи!

А разговор двух судей? И он имел место. Но...
Информация о подтверждении судьёй принятия иска была получена от другого судьи. И судья, получившая такую информацию именно по телефону, имея перед собою исковое заявление с отметкой, конечно, поняла ответ таким образом, что производство начато именно по этому самому исковому заявлению. При всей странности такого положения вещей. У судей не принято обсуждать поступки друг друга. (Может быть оно и правильно! Вот ежели сказать какую гадость в адрес третейского суда или судьи... ну да что уж там!).

Между тем, судья, которая находилась на другом конце провода, имела в виду совершенно иной иск. Иск, производство по которому было действительно начато, сводился к признанию права собственности г-на Ш. на приобретённую г-жой М. по сделке, которая была совершена ею во исполнение договора комиссии, заключённого с г-жой Е., вещь!

И вот тут возникает интереснейшая ситуация конкуренции двух процессов.

Смотрите:
Первый процесс: иск от г-жи Е. к г-же М. с участием г-на Ш о взыскании комиссионного вознаграждения по договору комиссии
Второй процесс: иск г-на Ш. к гг. Е. и М. о признании права собственности, на вещь, которую г-жа М. приобрела по сделке, заключённой во исполнение договора комиссии между г-жой Е. и г-жой М., иск основан на предположении приобретения вещи г-жой М.

Для того, чтобы ответить на поставленный вопрос, необходимо провести анализ: чтó дóлжно сделать суду в первом процессе и чтó - во втором.

Начнём, помолясь.

Для того, чтобы разрешить вопрос: должен ли один субъект исполнить другому обяательство, необходимо устновить по крайней мере следующие обстоятельства:
а) было ли определено само обязательство;
б) возникло ли само обязательство;
в) был ли истец кредитором по этому обязательству;
г) был ли ответчик должником по этому обязательству;
д) не прекратилось ли это обязательство.

Если обязательство должно возникнуть из сделки, то для проверки первых двух признаков ("а)" и "б)") надо установить:
а) была ли сделка совершена;
б) было ли определено обсуждаемое обязательство в этой сделке;
в) является ли сделка действительной;
г) возникло ли обсуждаемое обязательство из самой по себе сделки.
Если речь идёт о такой сделке как договор комиссии и истребуется исполнение по обязательству уплаты комиссионного вознаграждения, то никуда не уйти, таким образом, от оценки следующих обстоятельств:
а) заключён ли сам по себе договор комиссии;
б) есть ли в этом договоре обязательство уплатить комиссионное вознаграждение;
в) является ли истец кредитором по обязательству уплаты комиссионного вознаграждения;
г) является ли ответчик должником по обязательств уплаты комиссионного вознаграждения.
Посмотрите: суду для разрешения поставленного перед ним вопроса всенепременно необходимо дать заключение, как минимум, о наличии договора комиссии, а если уплата комиссионного вознаграждения связана с исполнением комиссионером своих обязательств по договору комиссии, то суду нужно ещё и проверить и установить такое исполнение. И без этого - никак.

Но в этом случае автоматически включает своё действие императивная норма ст. 996 ГК РФ (интереснейшая норма: эта норма разводит в стороны возникновение и существование обязательственных прав и прав вещных; прав, которые принципиально различаются по своей природе и существу). И тогда вопрос о праве собственности на вещь, которая была приобретена комиссионером по договору комиссии в результате исполнения сделки, заключённой во исполнение им его обязанностей комиссионера, упирается в вопрос: заключена ли сделка по приобретению вещи именно во исполнение обязательств комиссионера по этому самому договору комиссии? Потому что если на все эти вопросы последует ответ "да", то в иске следует отказать, так как вещь, которую приобрёл комиссионер во исполнение им его действий по договору комиссии уже точно никак в отсутствие каких-то иных, нам неизвестных сделок, не принадлежит и не может принадлежать никому иному, кроме как комитенту. И при этом не является предметом второго процесса рассмотрение действительности договора комиссии и действительность обязательств из него вытекающих.

Следовательно во втором процессе подлежат разрешению вопрос, который может быть разрешён именно в первом процессе. Но первый-то процесс уже идёт производством, а второй - только начат. Кроме того - само по себе право собственности на вещь, которую приобрёл комиссионер во исполнение его, комиссионера, обязательств по договору комиссии, никак не влияет на действительность договора комиссии и на обязательство уплатить комиссионное вознаграждение. Ведь, и в самом деле, вещь, ставшая собственностью комитента в силу ст. 996 ГК РФ, вполне могла попасть затем и в собственность кого угодно по иной сделке. Вдобавок, суд вообще во втором процессе может не учесть в силу уже субъективного фактора - поведения участников процесса - то, что имел место договор комиссии, и тогда после разрешения вопроса по первому процессу, необходимо будет рассматривать иск второго процесса снова.Уже с учётом итогов первого процесса.

Значит, отсюда следует важный вывод:

Так что, пока что всё сделано шиворот-навыворот: приостановлен первый из процессов. И приостановлен неверно - до окончания того процуесса, который даже не начинался - именно в силу ложного понимания ответа по телефону: сработало "правило испорченного телефона". А ошибка первой из судей состояла только в том, что она не потребовала чисто формальной на первый взгляд вещи: предоставить ей в качестве доказательства существования процесса определение второго судьи о возбуждении производства по делу.

Впрочем, надо отметить, что в судах общей юрисдикции отчего-то такие определения высылать сторонам не принято. А ф.с. А.М. Кулиева - так та вообще, в одном из процессов заявила: "Может Вам ещё и определение о возбуждении производства по делу присылать надо было?"

А ведь зря однако же - при эдакой практике всегда может topsy-turvy case случиться!