София, Республика Болгария, Конституционный суд, дело № 5 2007 года. Главный прокурор Республики Болгария вышел с представлением о толковании нормы ст. 130а, п. 2 от Конституции Республики Болгария относительно объёма и содержания правомочия министра правосудия, которое обозначено так: «управлять имуществом судебной власти». Прокурор справедливо указал, что таким образом обозначенное в тексте акта правомочие может пониматься по крайней мере двояко. Первое понимание означает «совокупность осуществления всех управленческих полномочий по отношению ко всему имуществу судебной власти, которое включает в себя недвижимое имущество — судебные строения и вещные права на них, а также денежные средства и движимое имущество, необходимое для осуществления судебной деятельности». Второе понимание состоит в том, что правомочие министра составляет «компетенцию от имени государства осуществлять право собственности на недвижимое имущество судебной власти». Это включает в себя приобретение путём строительства или получения от государства строений для нужд судебной власти, осуществление капитального и текущего ремонта, перестройку их и переустройство.
Прокурор полагал, что верным является именно второе толкование. Именно оно отвечает принципу разделения властей.
Министр правосудия считал,что толковать следует только термин «имущество», включив в него и движимые и недвижимые вещи.
Высший судебный совет полагал, что, напротив, в понятие «имущество» следует включать только недвижимое имущество.
Национальная следственная служба полностью поддержала точку зрения главного прокурора.
Мнистру регионального развития и благоустройства всё было совершенно ясно, и он вообще счёл, что тут нечего истолковывать.
Верховный кассацонный суд и Верховный административный суд поспешили сообщить, что их ведомства используют базы отдыха для… естественно повышения квалификации (а кто бы сомневался-то?! — Не для плясок же голыми при Луне).

И вот в этом-то положении Конституционный суд Республики Болгария начал рассуждать. Было написано там немало довольно верных констатаций, в которых, правда, для нас удивительным выглядит отнесение прокуратуры и следствия к судебной власти. Было высказано чрезвычайно глубокое по своему смыслу умозаключение, что интересы общества требуют создания и действия независимой судебной власти. Там же суд процитировал самого себя, что „стопанисването на държавно имущество е съвкупност от разнородни и неизброими изчерпателно действия” (хозяйственное управление государственным имуществом является совокупностью разнородных и исчерпывающим образом неперечислимых действий). Словом, букв было написано немало.

Как было видно из ранее высказанных точек зрения какглавного прокурора, так и остальных участников процесса, неясность кое-в чём таки была. И отметим — неясность эта (сие прекрасно заметно из не совсем к месту сделанных двумя высшими судами замечаний относительно баз отдыха) весьма, оказывается шкурного характера. Совершенно понятно, что вовсе без имущества судебная власть нормально функционировать не может, и не менее того понятно, что осуществление любого права на это имуществом или даже сама возможность осуществления права может оказывать влияние на суды. Например в смысле интереса. Заметим тут, на полях, что обозначенная проблема, состоящая в требовании независимости судебной власти от исполнительнойв рамках одного и того же государства очень сильно перекликается как раз с той самой темой, которая обсуждалась в статье «Суд земной» (ещё раз! обратите внимание — с какой неприличной поспешностью верховные суды объявили свои базы отдыха местом исключительно повышения квалификации; интерес, стало быть, и у них тоже был, и интерес этот был в осуществлении прав, скажем, пользования  государственным имуществом).

Читая строчки решения я ждал — когда же судьи Конституционного суда дойдут до ясно видимого естественного противоречия, при котором представитель исполнительной власти может осуществлять совокупность «разнородных и исчерпывающим образом неперечислимых действий» да так, чтобы никак не задеть судебную власть. Согласитесь, было очень интересно узнать — к какой же толковательной дефиниции придёт суд.

И суд решил. Резолютивная часть решения очень интересна. Настолько, что я воспроизведу её языком оригинала. (Прежде, чем его прочтёте, обратите внимание, что вопрос первоначально состоял именно в том, что главный прокурор попросил истолковать правило, таким образом, чтобы его применение не нарушало бы принципы разделения и независимости властей)

Перевожу: