- Через это все проходят, - Джонни делает глоток кофе из твоей чашки. - Кому-то снятся полеты, прыжки вникуда, а кто-то собирает неизвестные травы и над головой висит июльская луна. Две луны - внутри тебя и снаружи. Во сне и наяву. Кому-то снится огромная вода и холод, и веревки на шее и запястьях, мешок на голове и камень, привязанный к лодыжкам. Кому-то снится огонь и запах тысячи сгоревших по его приказу женщин. Кому-то - красно-белый плотный хлопок и золотой нагрудный крест. К кому-то приходят люди, давно оставленные им, и молча смотрят ему в лицо, беззвучно шевелят губами. Тебе снятся пытки и кровь. Кусочки плоти, отделенные от костей. Не стоит воспринимать это буквально. Просто к тебе возвращается то, что когда-то у тебя было и ушло. У тебя звериная сущность, и чем больше ты этому сопротивляешься, тем больнее она тебе сделает, вдавливаясь, впитываясь, всасываясь и проникая в поры и пустоты. Подружись с ней и научись ее контролировать, или она разорвет тебя и возьмет верх. Лучшая из двух зол.

Ты смотришь на него больными красными глазами и трешь руками виски.

- у тебя тоже так было? - спрашиваешь ты. - Кто ты, Джонни? Что тебе снилось?

Джонни смотрит на тебя впервые за долгое время с тем самым холодным черным льдом в глазах, что был в нем, когда он только пришел. Он тянет руки до хруста в пальцах.

- Ты.