- Тепей и я буду с семьей, - мечтательно проговорил гном, выдыхая сигаретный дым под потолок.  На этот раз табак был обыкновенный.

Вся мужская компания по-прежнему сидела в комнате Эдмунда Феттовича, в то время как осчастливленная перспективой замужества Аспида Урановна гремела на кухне тарелками. Судя по всему, у нее ощутимо дрожали руки, так как до мужчин не раз доносился жалобный звон разбитой посуды.

Эффект трынь-трывы постепенно сходил на нет, однако Эдмунд Феттович ничуть не жалел (в отличие от соседей) о совершенном поступке. И в то время как они курили нервно, гном получал истинное удовольствие от жизни.

  - Вы знаете, доогие мои, что такое семья? – задумчиво спросил Глип, затушив сигарету в красивой каменной пепельнице.

  - Че ж не знать, - хмыкнул Хрыз.

  - Орущие дети, - начал загибать зеленые пальцы брат. – Орущие жены…

  - И орущие тещи, - Альтен вспомнил Диффузию.

  - Нравоучения, слежение, контроль, - многозначительно покачал головой Актимэль.

  - Зарабатывание денег, - добавил Грыз. – Мытье посуды… таскание негхырасек с продуктами с рынка… кредиты… ипотеки… тряпки, косметика и колготки на каждом шагу…

  - Никакого футбола и пива с друзьями, - с ужасом добавил Хрыз.

  - Музыкальная школа… беречь пальцы… ноты… гаммы, - скривился Альтен. - Выносить мусор!

  - Никакой свободы, - констатировал стилист.

Орки и эльфы одинаково тоскливо вздохнули.

  - Нет, вы не знаете, что такое семья, - подытожил Эдмунд Феттович. – Вы видите только обязанности, а семья – это нечто гоаздо большее…

Гном задумчиво пожевал губами.

  - Когда я был молод, в моей жизни… случилось пьиключение… В моей жизни была женщина, нам было хоошо дъуг с дъугом, но в езультате наших отношений на свет появилось дитя… В молодости это свойственно, со многими случается… но я поступил къайне непоядочно… 

Глип помолчал немного, о чем-то думая, потом продолжил:

  - Мой сын выос без моего воспитания… Когда я спохватился, было уже поздно что-то менять. Сын возмужал… и совейшенно не желал со мной азговаивать, общаться… а после и вовсе пошел по къивой доожке… пъоще говоя – стал афеистом…

Эдмунд Феттович раскурил еще одну сигарету, после чего вновь заговорил:

  - Говоят, он пъовоачивает махинации с квайтиой матеи… Накладывает на себя моок, пъитвояется домовым и сдает квайтиу одновъеменно нескольким пъостакам…

Альтен и Грыз одинаково пораженно уставились на Хрыза. Сам орк, правда, тоже оказался в легкой прострации оттого, что его недавний сообщник оказался сыном соседа.

Впрочем, пребывающий в задумчивости Эдмунд Феттович этого и не заметил.

  - Я виню в этом только  себя. Если бы я понимал, что значит семья, если бы что-то сделал для нее – все сложилось бы иначе… Вы говоите, что семья это только обязанности. В юности я тоже так считал, но сейчас понимаю, как тъагически глубоко заблуждался… Да, это обязанности, но мы беём их на себя добъовольно. Азве пъинести с ынка тяжелую сумку, чтоб любимой женщине не пъишлось ее тащить, это непъавильно? Вы говоите «контоль», «слежение»… Нет, это лишь одна из попыток убедиться, что с вами все будет в поядке в той или иной ситуации. Азве когда о вас кто-то заботится – это не пъекъасно? Азве не пъекъасно самому о ком-то заботиться?

Вы видите в семье только плохое, и забываете, сколько хоошего может быть…

Гном снова замолчал, глядя на вытянувшиеся лица соседей, явно не ожидавших такой откровенности.

  - Помните – пока вы молоды, вы сами стъоите свою жизнь… это такие стаики как я плывут по течению, а в юности все удается гоаздо пъоще, только знайте, чего вы хотите добиться и стъемитесь к этому... Юноша… Юноша, что с вами?!

Это Актимэль, тихо сидящий в уголке, вдруг начал всхлипывать.

  - Я вспомнил, - эльф совершенно некуртуазно дернул носом. – Как хорошо было с Инфузей, когда мы только познакомились… Это было похоже на праздник…. Цветы… конфеты… прогулки под дождем… Я держал над нами зонтик, а она кормила меня мороженым…

Сотрясающийся от рыданий стилист уткнулся носом в широкое плечо Грыза, сидящего ближе всех. На лице орка отразилась целая гамма эмоций, но он нашел в себе мужество по-дружески похлопать соседа по спине.

  - Не дрейфь! Вернется!

Альтен был с ним не совсем согласен, но предпочел промолчать.

  - Не вернется! – взвыл Актимэль. – Я – дурак!

  - Золотые слова! – довольно крякнул Хрыз.

  - Еще б польза от них была! – проворчал Грыз, стаскивая с себя рыдающего Актимэля. – Бабу словами «Я – дурак!» не вернешь!

  - А тем более, с такой мамашей, - в ужасе припомнил брат. – Может того… и не надо возвращать?

  - Ну, как так можно? – возмутился Эдмунд Фетович. – Наличие тещи, даже такой, – это еще не повод отказываться от жены!

  - Вы не знаете, что это за чудовище! – всхлипнул Актимэль. – Как она не отпускала ко мне Инфузорию, как испортила нам свадьбу, как… как…

  - Юноша, юноша, - забегал рядом взволнованный Эдмунд Феттович. – Не пееживайте! Ну… полно вам!… Ну, пъаво слово!..

Эльф еще раз дернул носом.

  - Сколько раз она с Инфузей скандалила, что она со мной связалась, - Актимэль высморкался в полотенце. – А у Инфузи образование… папа академик… Сама Диффузия, а… что о ней говорить… И кто я? Нищий парикмахер… Ну, это еще тогда было, - пояснил он. – Я тогда только курсы оканчивал… помню, постриг ее, ну, просто изуродовал, - стилист захихикал сквозь слезы. – А она мне даже слова по этому поводу не сказала…

  - Такую бабу профукал! – в сердцах обронил Грыз. – Она за тобой против матери пошла, а ты… эээ…

Орк закурил, угрюмо уставившись куда-то в стенку.

Только-только начавший успокаиваться эльф снова задрожал нижней губой.

  - Я не хотел… Я… Я не знаю, как это получилось!

  - Ну, чего теперь реветь? – буркнул Грыз. - Возвращать Инфузорию надо![more\]