Всю жизнь завидовала героям. Спасти кого-нибудь – это такая романтика – чувствуешь, что жизнь прожил не зря, даже если одного человека спас. А уж если нескольких…Это так круто – спасать людей.
А я не герой. Вот ни разу и ни в одном месте не герой. И мышцы тела у меня слабые и мускулы духа отсутсвуют напрочь. А героем быть хочется. Поэтому по жизни я в большом количестве и с удовольствием делаю две вещи: вытаскиваю букашек из кружек с водой и вешаю на свои красивые уши лапшу из чужих проблем и эмоций.
А сегодня у меня геройский день случился. Когда очень не хочется работать, может тянуть на что угодно, даже на подвиги. А уж если пишешь гороскоп человеку, который в тайне тебя подбешивает, на подвиги тянет с удвоенной силой; Вот и подкинула мне Вселенная задачку.
С утра слышала писк за окном, но не придавала значения. Тем более, что знала, кому он принадлежит. Некоторое время назад в нашем подъезде завёлся хорошенький чёрный котёнок. Подросточек, несколько месяцев, мальчик. Дворовые дети рассказали, что женщина, живущая в моём подъезде привезла котёнка из зоны боевых действий, не знаю уж, правда это или нет. Но как бы там ни было, котёнок являл собою образец абсолютно доверчивого существа, по всей видимости, познавшего в жизни только любовь и ласку и ничего кроме и ожидающего от всех, с кем соприкасается, именно такого отношения к себе. Собственно, по моим меркам ничего иного он и не заслуживал. Изящный, чёрный, с гладкой блестящей шерстью и непривычно карими глазками, котёнок вызывал умиление у всех, кто его видел. Я сама неоднократно его кормила и держала на руках. И вот сегодня, услышав в очередной раз его писк, поначалу и не придала значения. А когда придала, увидела несколько удивившую меня картину: котёнок сидел на козырьке подъезда и смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
«Привет, кисик, - сказала я, - как же ты там оказался?». По всей видимости, он уже и сам не очень хорошо это помнил, поскольку в его взгляде явно читалось, что самостоятельно ему оттуда не выбраться, или – что, по крайней мере, сам он точно в этом уверен. Я притащила табуретку, встала на неё и высунулась в окно. «Кисик» смотрел на меня издали, открыв рот и часто дыша. Я попробовала просунуть руку сквозь решётку собственного окна. Котёнок отошёл немного, видимо, от неожиданности – и снова стал внимательно на меня смотреть. Я предприняла ещё одну попытку придвинуться к нему, но тут покачнулась решётка. И я решила, что падать с первого этажа в порыве невзаимной любви к собственному героизму – не самый красивый вид суицида; Отломив кусочек лежащей на столе котлеты, я поделилась с несчастным. Он проглотил её, явно довольный происходящим, но это лишь ненадолго его успокоило. Затем, он встал и стал ходить по козырьку, горько оплакивая свою незавидную участь.
Я вышла во двор и встала под козырьком. Котёнок следил за мной. Тут я увидела нечто, заставившее меня немало удивиться: в окне первого этажа, в квартире напротив, сидела серая полосатая кошка и переговаривалась с котёнком, явно сочувствуя бедолаге. «А кто-то ещё говорит, что сострадание – этот чисто человеческая черта» -подумала я. И тут мне неожиданно пришла мысль, что нужно взять что-то в руки и дать понять котёнку, чтобы он туда прыгал. Я вернулась в квартиру и притащила оттуда рюкзак, яркий снаружи и блестящий внутри. «Ну и ладно, что порвёт – подумала я, лишь бы вылез».
«Кисик, - я смотрела на это чудо снизу вверх – видишь эту сумочку? Вот туда тебе надо прыгнуть. Ты не бойся, я тебя поймаю!». На полном серьёзе, глядя в эти маленькие карие глазки я внушала ему, что я герой и мои руки выдержат, когда он прыгнет. Для большей убедительности я перебирала в мозгу все картины прыжков вниз людей и животных, которых спасали, ожидая снизу. Котёнок протянул в мою сторону сначала одна лапку, потом другую, потом обе. Расшиперил пальчики, обнажил коготочки. «Какая же я буду *красивая*» - подумала я. Котёнок, увидев мою нерешительность, отступил. «Прости, - сказала я, - конечно же, не об этом надо думать, ты очень хороший, и ну его, лицо». Котёнок снова придвинулся, прицельно посмотрел на дно рюкзака и громко закричал. «Давай, малыш – решительно сказала я, - я бы на твоём месте прыгнула, а куда деваться!» С отчаянным криком котёнок ринулся вниз. А я…а я не выдержала, и едва коснувшись края рюкзака, он сорвался. Но видимо, удар был смягчён и что ещё важнее – его страх тоже. Он приземлился на лапы - как и положено достойному представителю своего рода. Стоял и подрагивал шерстью на спине. Я взяла его на руки и прижала к себе: «Ты герой, кисик!» И котёнок, видимо, оценив произошедшее замурлыкал изо всех своих кошачьих сил и стал тыкаться мокрым носом в мою шею.
А я стала думать о доверии. О том, что когда кто-то любящий и добрый говорит тебе «Прыгай!» - надо прыгать. Даже если он не отважный вовсе, даже если не герой, даже если мышцы его тела никуда не годятся а дух сдувает ветром. Всё равно надо прыгать. Потому что герой на самом деле – ты сам. Но пока ты не прыгнешь, ты об этом не узнаешь.