[500x375]
http://www.homeru.com/news/content/view/4737/71/
27.05.2007 г.
De mortuis aut bene aut nihil -

О мёртвых или хорошо или ничего

Доклад доктора Юлия Нудельмана и психоаналитика Татьяны Черкасовой «Холокост как новая религия» прочитан на пленарном заседании «Четвёртого Паназиатского Конгресса психологов, психоаналитиков, психотерапевтов, психиатров и политолгов» по теме «Психотерапия и консультирование в эпоху перемен». Затем доклад прочитан вторично и обсуждён на симпозиуме по теме «Отдалённые социально-психологические последствия репрессий и войн».


Явления постхолокостного синдрома у четырёх поколений в трех формациях.
Шесть психологических стадий.



Мы рассматриваем влияние явления постхолокостного синдрома на еврейский народ и его распространение на мировое сообщество.Послевоенная история является свидетельством возрождения из пепла целого народа, создания мощного, независимого, процветающего государства, воссоздание и возрождение заново еврейской нации, 2000 лет находящейся в рассеянии.Тем более важно разобраться в вопросе, какова роль в этом уникальном процессе Холокоста, его влияние на этот процессы.


Работа основана на изучении последствий Катастрофы, постигшей еврейский народ в период 1933-1945 годов, названной в дальнейшем Холокостом. Нами осуществлён обзор мировой литературы и подытожен собственный опыт авторов. Один из авторов в течение многих лет работал главой хирургического отдела в израильских больницах, а также состоял политическим советником по делам СССР и России израильских министров сельского хозяйства, финансов, и некоторое время министра иностранных дел и неформально- внутренней безопасности, а другой накопил психоаналитический опыт работы с эмигрантами из бывшего СССР. В работе обобщаются исследования психологов и психоаналитиков группового и индивидуального лечения четырёх послевоенных поколений, живущих в Израиле и в некоторых других странах. Следует сразу оговориться, что на самом деле, как ни парадоксально это звучит, очень большого опыта в изучении послевоенной, постхолокостной травмы, её последствий и лечения не имеется.


За 62 года прошедших с момента окончания второй мировой войны, понятие Холокост превратилось в явление, похожее, на наш взгляд, на новую религию, и не только еврейского народа, но и в определённой мере, человечества.

В Холокосте мы находим все атрибуты, составные части и признаки новой религии, вполне сравнимой с периодом зарождения и дальнейшего развития христианской, мусульманской, буддийской и других религиозных разветвлениях,, наличествуют "священнослужители", паства, фанатики, атеисты, агностики, апостолы, святые жертвы, великомученики (Анна Франк, Януш Корчак), праведники, и символы – свечи, храмы (музеи), фотографии обнажённых трупов.

Даже споры о том был ли Холокост, или нет, и в каком размере он был, напоминают историю всех религий: кто распял Христа- евреи или римляне, воскрес ли он или не умер, был ли Моисей посланцем бога или агентом фараона, улетел ли Мухаммед на небо и откуда, спустился ли Будда с неба землю в образе царевича Шакьямани.

В то же время распространение новой религии шло намного быстрее любой другой, учитывая власть СМИ над миром..

Легенды и мифы о Холокосте сочетаются и спорят с правдой и фактами. Непроверенные, явно не уточнённые цифры погибших, связь между жертвами и преступниками. Преследование историков, философов, социологов, пытающихся научными методами изучить Холокост, судебные процессы против инакомыслящих, заключение их в тюрьмы, предание учёных остракизму напоминает по методике, хотя и не по масштабам, тёмные страницы истории.


Холокост превратился в догму, в священную корову. Нельзя, говоря о Холокосте отклоняться от установленных идеологических норм и понятий ни вправо, ни влево, в диспутах о Холокосте нет ни свободы мнений, ни свободы слова. Свободное обсуждение этого явления превратилось в табу.


Названия концентрационных лагерей Берген - Белзен, Треблинка, Дахау, Освенцим - Биркенау, Маутхаузен, Бухенвальд, Терезенштадт стали символом преступлений против человечества. Обобщение травмы Холокоста привело к понятию "всеобщего человеческого права" для западного мира.


Холокост стал ассоциироваться с жертвами насилия над различными национальными меньшинствами, религиозными течениями, расовыми преследованиями, символом ядерной и экологической угрозы человечеству.

Слово Холокост греческого происхождения (в английском правописании Holocaust), и означает уничтожение, бойня, разрушительная война, истребление жертвы огнём. В то же время в переносном смысле слово Холокост имеет и другое значение: полное самопожертвование, самоотверженность. Эта амбивалентность в значении слова прекрасно отражает и существо явления, названного этим именем. В середине 60 годов словом "Холокост", малопонятным массам, имеющем почти мистическое значение, заменили существующее до этого слово "Катастрофа", обозначающее гибель миллионов. С этой замены слова и началась новая эра отношения к Катастрофе.

Израиль представляет собой своеобразную макроскопическую "лабораторию" для углублённого исследования отдалённых социально-психологических последствий мировых войн и катастроф, одной из страшнейших которых, без сомнения, было целенаправленное уничтожение еврейского народа, наряду с уничтожением и взаимоуничтожением других народов. Уникальность этой "лаборатории" состоит в том, что Израиль единственное в истории государство, созданное не столько в результате победы народа в войне, в восстании, в революции, а в основном как последствие гибели значительной части народа не в борьбе. После победных войн психологические травмы не так тяжелы, как травма после национальной катастрофы. Именно из-за такой уникальности общество Израиля нуждается в глубоком разностороннем психологическом изучении, что делается совершенно недостаточно. Сообщество людей в Израиле, развитие индивидуумов в этом сообществе следует рассматривать в первую очередь именно в аспекте влияния Холокоста на формирование трёх связанных между собой общественно-политической, социальных формаций: государство, общество, индивидуум. И государство, и общество в целом, и каждая в отдельности взятая личность из живущих сегодня в стране семи миллионов граждан, вдобавок к трём миллионам, покинувших страну за период её существования - все три формации развивались и изменялись, в первую очередь, под влиянием постхолокостной психологической травмы.

Нет сомнения, что Холокост ускорил создание Государства Израиль, послужив стимулятором и катализатором провозглашения решением ООН Государства Израиля.

Однако слишком быстрое, под влиянием трагедии Холокоста, в деталях очень плохо разработанное решение (N 181) о создании еврейского государства, наряду с самим созданием государства, заложило и основы длительного, кровавого конфликта на Ближнем Востоке.

С трибуны ООН представителем тогдашнего еврейского населения Палестины ("ишува", как называло себя тогда еврейское население Палестины) была брошена цифра "шесть миллионов" погибших, хотя ясно, что в 1947 году не было и не могло быть никакой точной статистики количества уничтоженных в лагерях и даже погибших на фронтах. Как нет и до сих пор, через 62 года после окончания мировой войны, точного подсчёта погибших в Холокосте.
В национальном Музее (Мемориале) Холокоста "Яд Вашем" в Иерусалиме собрано на сегодня чуть меньше 3 миллионов имён людей, исчезнувших в период 1933-45 годов. Существует различные предположения по поводу рождения цифры "шесть миллионов погибших".


По одному из них в 1947 году, когда представитель еврейского населения Палестины должен был выступить в ООН, где решался вопрос о создании Государства Израиль, он спросил у Давида Бен-Гуриона, тогдашнего руководителя еврейского населения Палестины: " Какое число погибших евреев назвать?" Бен - Гурион, посмотрев на шестиконечную звезду, Маген Давид, символ еврейского народа, сказал: " назови шесть миллионов". Статистические данные, связанные с жертвами Холокостом противоречивы и путаны. Несмотря на многочисленные исследования, проводимые преимущественно польскими и еврейскими историками в послевоенный период, так и не была установлена точные цифры масштаба погибших людей. Приблизительные подсчёты называют цифры от 2,5 до 6 миллионов жертв, хотя расчёты эти могут быть как заниженными, так и завышенными.


В процессе изучения различных аспектов постхолоктсной психологической травмы нами выделены пять психологических стадий явлений постхолокостного синдрома и одна дохолокостная, влиявших и влияющих на Государство Израиль, на общество, на индивидуум. Следует оговориться, что, как и у Фрейда ("стадии развития") и у Юнга ("психологические типы характеров") и наша классификация постхолокостного синдрома на стадии не имеет абсолютно точных границ, хотя каждая стадия имеет свою чёткую спецификацию, характерные черты, взаимодействует друг с другом.


Первая психологическая стадия явления постхолокостного синдрома названа нами стадия "умалчивания, презрения, стыда и изоляции". Как и два года до создания Государства, так и в первый период после его создания, лидеры страны не хотели, чтобы ужасы Холокоста, который, по их мнению, символизировал национальную слабость, влияли на психологическое воспитание молодого поколения.

Холокост евреями Палестины, лично не пережившими Холокост, воспринимался, как нечто позорное, проявление слабости, у многих вызывал стыд за тех родных, которые погибали, "не сопротивляясь" Такое отношение к погибшим было среди евреев не только в Палестине. Автор настоящей работы сам испытывал, будучи школьником подростком в Сибири, такое же смешанное чувство, когда узнал после окончания войны, что шестидесятилетние родители его отца погибли в концентрационном лагере.

В книге «Первый миллион сабр» Маргалит Банай и Герберт Расскол рассказывают: «Сабр (еврей, рождённый в Палестине) чувствует свое превосходство над зарубежным евреем, потому что у него не укладывается в голове, «как это миллионы евреев позволили нацистам уничтожить себя. Сабра не в состоянии понять, почему они не умерли стоя, в бою". И писатель Эхуд Бен-Эзер констатировал: «Сабр презирал еврейских беженцев, добравшихся до Эрец-Исраэль после Катастрофы, которые даже не знают иврита, шорты свои, висящие до колен, не подворачивают, а их вежливые манеры - еще одно свидетельство, что все они "слабаки" и бабы. Чувство исторической правоты, превосходства «нового» еврея, израильтянина, создавало у него ощущение, что он имеет право судить и, более того, осуждать". (Такое явление известно и в СССР, когда выживших пленных после освобождения ссылали в сибирские лагеря, а население их презирало).

Поведение самих новоприбывших способствовало такому отношению местных к ним. Многие из новоприбывших, кроме постоянного желания скрыть своё прошлое, чувства стыда (за то, что сами выжили, а другие погибли, а быть может, и за своё поведение в лагерях), проецировали на окружающих чувства одиночества, изоляции. Естественно, что большинство людей, выживших в лагерях, не были героями, и очень немногие сумели сохранить человеческое достоинство. Известно, что в лагерях очень мало людей сумели сохранить человеческие качества. Как свидетельствует Рафи Софер, прошедший лагерь, многие заключённые служили на считающимися "привилегированными" лагерных должностях, таких как "капо", повар, парикмахер, кладовщик, староста бараков, дневальный, в солдатских бардаках, что естественно не делало их героями. Эти должности нужно было заслужить.

Виктор Франкл, психоаналитик, переживший ряд лагерей, в книге "Человек в поисках смысла" даёт психологический анализ пребывания в концлагере. Он рассказывает о том, что в лагере большинство людей только хотели выжить любой ценой. Они переносили изнасилование, растление, любые травматические события, душевную травму, доносы, и выживали. Лагерь развивал чувство своей неполноценности наряду с переоценкой ценности самой жизни. Исчезали гордость, самоуважение. Характерно, что в лагерях было мало случаев суицида. В то время как на свободе в Германии с 1933 года по 1939 годы из 4-х тысяч адвокатов евреев 1000 покончили собой, не выдержав унижений и оскорблений. В лагере Терезенштадт за 4 года умерло 32647 заключённых, а самоубийств было лишь 259. Франкл объясняет это возникающим в лагерях чувством апатии, безразличием, душевным упадком, как защитными механизмами, наряду с обострением инстинкта самосохранения. По наблюдениям Франкла очень мало людей сумели сохранить человеческие качества в лагере. Уход в духовную жизнь для некоторых был спасением. В царстве смерти, уходившие в духовную жизнь, имели больший шанс выдержать страдания и выжить и остаться людьми. Сам Франкл представлял себе, как он будет читать лекцию в университетах на тему "психоанализ в лагерях" и мысленно собирал всё время для этого материал.

По наблюдениям другого психолога Коена, также пережившего лагерь и затем защитившего диссертацию о психологии лагерной жизни, концлагерь раскрыл самые бездонные глубины человеческой души. Всё самое опасное, ложное, глупое, подлое, низкое, что произрастает в человеке, выходит наружу. Старосты зачастую были хуже эсесовцев. Пришедшие из лагерей принесли с собой в формирующееся новое общество Израиля гамму комплексов и чувств - и чувство стыда за свои унижения и поведение в лагере, постоянное стремление скрыть свои должности, своё поведение, чувство вины за подлинные или мнимые грехи, страх разоблачения, хотя в Израиле их не разоблачали. Вместе с тем они несли с собой опыт выживания.

Работы израильских и канадских психиатров и психологов показали, что из сотен тысяч выживших в Холокосте наблюдалось всего 1179 случаев попыток самоубийства, что в 1, 5 раза меньше аналогичной возрастной группы населения не побывавшей в Холокосте. Крайнюю точку зрения по поводу психологического влияния Холокоста на еврейское общество высказал еврейский философ, историк, нонконформист, прогрессивный израильский раввин, 13- поколение в Палестине, Шмуэль Авидор Хакоен, который считал, что самой большой трагедией еврейского народа были не только погибшие в Холокосте, а психологическое наследие, которое принесли с собой уцелевшие.


В целом же поколение выживших в Холокосте несло с собой в молодое израильское общество, но и не только в израильское, безверие в человека, склонность к депрессии, прострации, ненависть к прошлому, уколы совести, эгоизм, иногда алчность, ночные кошмары, сложную лагерную психологию отношения к жизни.


Вторая стадия явлений постхолокостного синдрома названа нами стадией "цинизма, самоунижения, раскола". Она наступила через несколько лет после окончания войны, когда правители страны потребовали от новой Германии выплату компенсаций за погибших. Это требование изменило и психологический подход к Холокосту.


Премьер-министр Израиля Бен - Гурион, встретился с немецким канцлером Конрадом Аденауэром и договорился о выплате еврейскому государству компенсации за 6 миллионов погибших во второй мировой войне. Тогда в ещё несформировавшемся как единый народ возник спор, почти надвое разбивший молодую страну, что ярко выражалось в заголовках газет: "Морально ли брать деньги за кровь погибших от страны нацистских убийц?"; «О чем мы торгуемся?! Сколько нам дадут за бабушку и дедушку?!»; «Переговоры с Германией – это капитуляция перед материализмом, отказ от таких понятий, как мораль, честь и национальная гордость»; «Жертвы завещали нам одно: месть, а правительство фактически помогает убийцам откупиться и таким образом оправдаться»; «На всем немецком народе лежит коллективная вина».

Газеты были полны призывов: «Мы должны укоренить ненависть к немцам в сердцах наших детей и их потомков», требованиями не импортировать в Израиль «даже булавки, даже шнурка для ботинок, произведенных немцами». Это новое отношение к Холокосту привело к перевороту в коллективном сознании израильского общества, которое стало рассматривать бойкот Германии, как свой национальный долг, последнюю дань миллионам погибших. Получение компенсаций от немецкого народа нанесло тяжелейший психологический удар по евреям Израиля, родив, в конце концов, явление коллективного цинизма, потребительского отношения к Холокосту, и с другой стороны чувство вседозволенности и понятия, "нам все обязаны", "мы жертвы".


Третья стадия явления постхолокостного синдрома названа нами стадия "начала эксплуатации памяти мёртвых, поиска и возвеличивания героев Холокоста, рождения чувства всемогущества, геройства". Эта стадия стала проявляться с момента получения компенсаций, достигших астрономического размера свыше 80 миллиардов долларов (почти вдвое больше, чем получила вся Европа для своего восстановления по плану Маршалла).

Получение компенсаций от немцев за погибших нанесло серьёзный психологический удур по евреям Израиля, породив с одной стороны коллективный цинизм, спекуляцию трагедией Холокоста, потребительское отношение к нему, а с другой стороны ощущение, что"нам все обязаны, ибо мы жертвы".

В этой стадии начался период сборов воспоминаний выживших в Холокосте, создание в стране, в США, в Канаде музеев Холокоста. Возникла эксплуатация памяти жертв, которая очень умело использовалась для укрепления влияния Израиля на евреев "рассеяния", и в первую очередь, на американских, а через них на администрацию США для получения новых субсидий, оружия, политической поддержки, а также для возрождения и реанимации мирового сионистского движения (от США Израиль получил несколько триллионов долларов). Наряду с описанием страданий евреев в лагерях, происходили усиленные поиски проявлений национального героизма.

Главным источником героического памяти служила история восстания в варшавском гетто в 1943 году, гибель парашютистки Ханы Сенеш в Будапеште, участие евреев в партизанских отрядах на территории СССР. Родились и культивировалось коллективное и индивидуальное психологическое чувства храбрости, всесильности, мощи, бесстрашия - чувства, которые затем сказались и во многом определили стиль поведения по отношению к соседнему арабскому народу.

Возвеличиванию героизма еврейского народа в борьбе против нацизма способствовало авантюрное похищение в 1960 году из Аргентины Адольфа Эйхмана. Эйхмана сделали символом нацистской, преступной клики, хотя он был на самом деле средней пешкой в геноцидной машине, начальником одного из управлений гестапо, не главным идеологом уничтожения ("мы всё же поймали Адольфа!"). Его судили и казнили в Израиле на фоне бурных обсуждений в стране разносторонних аспектов Холокоста. Симон Визенталь, посвятивший 50 лет жизни погоне за бывшими нацистами, провозгласил, что месть - краеугольный камень памяти жертв Холокоста и лучшее доказательство героизма, силы и мужества народа.. В поздние 60–е годы настала эпоха возвеличивания самих погибших в Холокосте.

В этой стадии в психологию народа внедрялось чувство, что "мы все герои, мы нация героев, и таковыми были и в Холокосте, в лагерях". Каждый выживший в Холокосте, у которого на руке был вытатуирован лагерный номер, становился героем. В такой обстановке у многих появилось желание рассказывать о своих страданиях, спекулировать на них. В рассказах людей этого поколения стали обогащаться выдуманными воспоминаниями о своём героизме, гиперболизацией страданий и ужасов лагерей. Один из наблюдаемых нами в течение 30 лет пациентов, с каждым годом увеличивал в своих рассказах количество людей, которых "сжигали на его глазах". Сначала это была лишь его 50-летняя мама в деревенском сарае, а затем постепенно он стал рассказывать о сотнях тысяч людей, которых сам видел, как "на его глазах сжигали", о лагерях, в которых он никогда не был. Шимон Перес, крупнейший и старейший политический деятель Израиля, прибывший в Палестину ещё до войны, сегодня, в возрасте 85 лет, вдруг вспомнил, что ему известно, что его дедушка и бабушка погибли в огне, "гордо неся над головой тору".


В этот период возникла усиленная эксплуатация памяти жертв, умелое манипулирование Холокостом, используемого для укрепления влияния Израиля на евреев "рассеяния", в первую очередь на американских, и через них, на администрацию США для получения оружия, политической поддержки, субсидий (от США Израиль получил многие триллионы долларов).


Третья стадия вливается в четвёртую, которую мы назвали стадией "признания собственной вины, идеологического кризиса и осознания несоответствия"


В израильском обществе существовала крайне болезненная тема, влиявшая на формирование психологии социума. Это тема сотрудничества части еврейского руководства с нацистами. Дискуссия об этом вспыхнула во время судебного процесса Рудольфа Кастнера, занимавшего высокую должность в Администрации Израиля. Журналист Микаэль Грюнвальд обвинил Кастнера в сотрудничестве с нацистами, в частности, с Эйхманом. Кастнер подал на него в суд "за клевету", но в процессе суда выступило немало свидетелей, подтвердивших факт тесного сотрудничества части еврейской верхушки с нацистами. Кастнер был застрелен "патриотом", бывшим агентом израильской безопасности, на пороге своего дома в процессе суда, но его убийство не остановило обсуждение этой темы в обществе. Родилось чувство коллективной вины еврейского народа перед жертвами Холокоста. Этот процесс нанёс тяжёлую психологическую травму израильскому обществу.


В 30-е, дохолокостные годы, в Палестине вкоренялось особое психологическое воспитание еврейского общества, оказавшее влияние на все пять постхолокостные психологические стадии. До процесса Кастнера в Израиле всячески старались завуалировать сотрудничество одного из вождей сионизма Зээва Жаботинского с отцом фашистской идеологии Бенито Муссолини, которому Жаботинский предлагал совместную борьбу против англичан в Палестине. Не вспоминали о том, что и другой лидер сионизма Менахем Бегин заключил соглашение о борьбе против англичан с другим диктаторским руководством – советским и его в 1942 году из лагеря под Архангельском переправили в Палестину. В 30-е годы прошлого столетия лидеры сионизма не разглядели опасность фашизма, как и не понимали сущность сталинского режима. Постулаты сионизма содержали немало крайних националистических идей. Жаботинский говорил, что основой нашего народного воспитания должно быть познание избранности нашей нации. Макс Нордау, основатель сионизма в России, психолог Чезаре Ломброзо в Италии, мечтали о создании нации новых "евреев блондинов", и многие другие лидеры в Палестине говорили о необходимости воспитания сверхчеловека, подобному "белой бестии". Нахман Бьялик, поэт, националист, один из теоретиков еврейского государства так писал незадолго до смерти, в 1934 году: "Я тоже, как и он (Адольф Гитлер), верю в чистоту крови, в избранность нашего народа.


Как свидетельствует профессор Рафаэль Полак, в Палестине в довоенные двадцатые и тридцатые годы выходцы из Украины, Белоруссии, Польши говорили о своих правах на Палестину на основании чистоты расы. Исходя из этой, тогдашней, идеологии, еврейские националисты позволяли себе в 1938 году организовывать взрывы на арабских рынках в Хайфе, Иерусалиме.


Эта психологическая атмосфера 30-х годов, основанная на воспитании еврейской нации "сверхчеловеков", названа нами дохолокостной стадией "зарождения психологических постхолокостных ошибок". Эта стадия, в определённой степени, накладывалась и влияла на все постхолокостные стадии, в особенности на четвёртую.

Психологическое влияние всех четырёх постхолокостных и дохолокостной стадий на индивидуумы, на их развитие и формирование особенно ярко наблюдается на втором постхолокостном поколении, которое росло в период 2-й-4-й постхолокостных стадиях. Это второе поколение, часть которого прибыла в Израиль в детском возрасте вместе с первым, а часть уже родилось в стране от первого, наиболее выпукло несло на себе наследие явных и скрытых чувств их отцов, дедов из Холокоста. Питер Келлерман, работающий в Национальном "Израильском Центре психологической помощи людям, пережившим Холокост" сообщает о том, что второе поколение научилось хорошо манипулировать и спекулировать подлинными, или выдуманными, страданиями и трагедией первого поколения Холокоста, их предков и их самих в детском возрасте. И, возможно, поэтому именно среди второго поколения развивались неврозы, истерия, жестокость, агрессия, наряду с чувством вседозволенности. Представители второго поколения, которым сегодня 50-70 лет, сами говорят о себе: "у нас испорченные гены, мы не можем освободиться от ужасов родителей".


В конце 90-годов прошлого столетия наступила пятая стадия явлений постхолокостного синдрома, которую мы назвали стадией "ревизии, самовосстановления, реабилитации и ностальгии". В этот период всё чаще стала публично слышна резкая критика воспитания молодёжи на фетишизации памяти Холокоста, использования Холокоста для внедрения идеологии сионизма.

Речь, в частности, идёт об обязательном посещении старшеклассниками Освенцима и участие там в "Марше Жизни". Ученики 12-го класса Данан Рубин и Даниэль Де-Шалиту опубликовали свои впечатления о поездке в Освенцим. Они утверждают, что путём таких поездок израильской молодёжи прививается национализм, расизм, шовинизм, ксенофобия, патриотизм, но совсем не универсальные гуманистические понятия. По их словам, эти поездки по путям Холокоста вытаскивают из человека не лучшие качества души. Многие из этого четвёртого постхолокостного поколения в поездках в Освенцим видят лишь возможность развлечения – покурить свободно наркотики, выпивать, погулять, подраться с польскими одногодками.


Израильская комиссия психологов обследовала группы старшеклассников, посетивших Освенцим в рамках школьной программы. Психологическое изучение последствий поездок в концлагеря показало, что у многих посетивших эти места появляется чувство потери коллектива, возникает подсознательное чувство вины, одиночества и безнадёжности, депрессия. Особенно отмечается в отчёте возникновение чувства ненависти, а ненависть - враг выздоровления от негативных чувств. Нельзя воспитывать поколение на ненависти и страданиях, а затем рассчитывать, что оно научится кого-то любить. Комиссия рекомендовала министерству образования прекратить обязательные ежегодные посещения лагерей, так как затем многие из учеников нуждаются в помощи психологов. Заключение этой комиссии засекречено. И это понятно. "Марш Живых", проводимый ежегодно вот уже 20 лет в Освенциме, не был основан только на воздание памяти погибшим. Он обогатил многих. Известно, что один из организаторов этого "Марша" министр финансов Авраам Гиршзон немало заработал на этом мероприятии, попросту украв десятки миллионов долларов из фонда "Марша". Попытки психологов исправить положение отрицательного воспитания молодёжи с эксплуатацией Холокоста, пока проигрывают в противостоянии Правительству Израиля и интересантам мирового еврейского руководства. Это факт, что Правительства Израиля, как и власти СССР, именно поэтому многие годы препятствовали развитию психоанализа в стране. Этому имеются ряд причин.


С помощью истории Холокоста руководство еврейского поселения в Палестине, а затем и Государства, потребовали мировой экономической, военной и политической поддержки со всего мира. Вытеснение арабского населения, изгнание с их земель и домов, лишение их гражданских и политических прав стало возможным только лишь увековечиванием истории Холокоста. Сочувствие к евреям, пережившим Холокост, сделало антигуманные действия против палестинцев, незначительными. Американский профессор Норманн Финкельштейн опубликовал в 2000 году книгу под названием: "Промышленность Холокоста. Размышления об использовании еврейских страданий". В ней он утверждает, что евреи Америки и Израиля используют Холокост для притеснения палестинцев и выкачивания денег из Германии и Америки. К сожалению, до сих пор, научная историческая, психологическая, психоаналитическая дискуссия о Холокосте невозможна без того, чтобы не быть обвиненным в антисионизме, антисемитизме, антиизраилитизме.


Многогранный и спекулятивный культ памяти жертв Холокоста привёл к появлению у четвёртого поколения в Израиле желания, с одной стороны, "перевернуть" страницу, перестать "плакать" о Холокосте, с другой стороны, у части этого же поколения, привёл к проявлению агрессии, жестокости, потери души, доверия, целостности, цели жизни, к дегуманизации, появление чувства "сверхчеловека", инстинктивное, подсознательное, как результат коллективной национальной памяти. Родил желание относиться к палестинским арабам, как относились к их предкам в период Холокоста. Таким образом, противоречивые воспоминания о Холокосте, пестуемые государственной властью и традиционно сохраняемые обществом, бумерангом отражаются и на третьём, но в основном на четвёртом поколениях, у которых развивается чувство вседозволенности, "нам все обязаны, нам все должны, нам можно совершать всё". Вот почему Израиль стал убежищем для евреев олигархов, убежавших от ответственности перед российским законом, захватив собой миллиарды. "Они евреи и им всё дозволено". Гиперболизируемое, спекулятивное отношение к Холокосту оказалось выгодным для внедрения чувства вины и у евреев вне Израиля, чувства коллективной солидарности с Израилем, индивидуальной вины за проживание вне Израиля, личной ответственности за него, преданности Государству Израиль, и как следствие этого - двойственное гражданское и психологическое отношение к странам, где они проживают.


Во имя узких политических, личных, экономических, иногда и государственных целей официальный Израиль стремится сохранить "монополию" на Холокост, своеобразный эксклюзив на национальную Катастрофу. Израиль не готов признать Холокостом убийство 1,5 миллиона армянского народа в начале прошлого века, американские лагеря для японцев - граждан Америки в 1940-1945 годах, зверское уничтожение суданским правительством сотен тысяч в Дарпуре в Судане, сожжение напалмом мирных вьетнамцев, бессмысленные бомбардировки Дрездена, атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, жертвы Беслана, гибель сотен тысяч иракцев в результате вторжения американцев и их союзников.


Не готов признать Израиль, как явления Холокоста, и гибель 5 миллионов украинцев, 30 миллионов советских граждан, 25 миллионов немцев, уничтожение десятков тысяч польских офицеров в Катыни, гибель жертв политических репрессий в сталинских лагерях.


Казалось бы, несчастье еврейского народа должно сделать Израиль более чувствительным к чужому горю. Однако, это не так. Израиль был одной из немногих стран мира, которые поддерживали дружеские связи со странами апартеида – с расистскими режимами Джона Форстера в Южной Африкой и Яна Смита в Южной Родезии.


Оккупировав в 1967 году палестинские территории, Израиль перестал быть жертвой. Захватчики уже не жертвы. И поведение четвёртого постхолокостного поколения на палестинских территориях, в какой-то степени, родственны всему происходившему в Холокосте: коллективные наказание, блокада поселений, бесчувственное поведение на блокпостах, ликвидация подозреваемых в терроризме без суда и следствия. В этом трагедия постхолокостной судьбы еврейского народа.


В то же время в израильском обществе сегодня идёт процесс исторической и психологической переоценки последствий Холокоста. Обнаружено, что израильские банки скрывают от наследников Холокоста сотни миллионов долларов, а музеи прячут от наследников тысячи картин и других произведений искусства. "Если мы требуем от других компенсации, то почему от нас скрывали 60 лет находящееся в Израиле и принадлежащее жертвам имущество", задают себе вопрос граждане Израиля. Вместе с тем у многих пожилых людей, переживших Холокост память стёрла страдания, и возникло чувство ностальгии по европейской родине. В городе Рамат Ха-Шарон открылось кафе под названием "Европа", повторяющее копию варшавское кафе 1933 года. В этом кафе сотни пожилых людей человек танцуют и проводят время "как в те годы" в Европе. Появилось и много книг воспоминаний о прежней замечательной жизни в Европе. Элен Финкелькраус, французский философ объясняет появление этих ностальгических явлений как психологическое проявление желания доказать, что "хотя нас выгнали, выселили, но у нас имеются КОРНИ". Всё чаще слышны высказывания против безмерного государственного воздания памяти жертвам Холокоста, ибо, чем больше мы говорим о Холокосте, тем больше мы морально ударяем по пятой части населения нашего собственного государства – по арабам, как бы напоминая им, что они граждане второго сорта.


Один из руководителей Мемориала Холокоста "Яд Вашем", Моти Шалеем, недавно публично признал ошибкой работы мемориала то, что там занимаются всё время только воспоминаниями и увековечиванием жертв которые были, вместо обсуждения вопросов, как предупредить, чтобы этого никогда больше и нигде не повторилось, а главное, чтобы не быть "зацикленным" только на своих жертвах, а думать о проблемах всего цивилизованного мира.


Некоторые выводы из работы


Для выхода Израиля из общественно–социальных, политико-психологических проблем, наряду с обязанностью свято хранить памяти о жертвах войн и катастроф, наряду с необходимостью делать всё, чтобы подобные трагедии никогда и нигде не повторялись, необходимо прекратить фетишизировать память жертв, спекулировать ими, а также извращать исторические факты. Нельзя национальные трагедии использовать для личных политических, экономических, материальных целей, нельзя обогащаться, строить карьеры на памяти погибших. Иначе вся нация становится больным организмом, общество деградирует, государство деструктируется, индивидуум разрушается.


Глубокое, разностороннее, открытое и честное изучение вышеперечисленных социально-психологических проблем, отказ от политико-психологических штампов, позволит разработать рекомендации для выхода из этих проблем, поможет вывести общество, индивидуум, государство из психологического постхолокостного синдрома, и тем самым изменить глобальную мировую политику, во многом связанную с местным Ближневосточным конфликтом.


Этот вывод должен стать психологическим уроком не только изучения травмы Холокоста, но и любых катастроф, войн, террористических актов.


Нам нельзя забывать прошлое, но надо помнить понимать и знать, куда мы идём. Память о погибших, с помощью которой берут деньги, воспитывает в народе психологию цели жизни в погоне за материальными, а не духовными ценностями, превращает индивидуум в потребителя, а коллектив в целом в общество, которое позволяет себе не считаться с интересами других народов.


Как показал опыт Израиля, циничная эксплуатация памяти Холокоста является и одной из главных причин коррумпированности общества и его правителей.


Надо понимать, что память убитых не продаётся. Само понятие Холокост может учить народы мира, что спекуляция святой памятью погибших в любых катастрофах приводит к потерям общечеловеческих, универсальных ценностей, к отсутствию уважения к окружающим, к эгоизму. Любой культ, даже культ святой памяти миллионов погибших, ничем не отличается по психологическим последствиям и влияниям от культа личности, партии, власти.


И поэтому и от культа памяти мёртвых, заменяющего настоящую память, надо избавляться, излечиваться, если мы хотим получить здоровое, не психопатическое общество, коллектив, основанный на здоровых индивидуумах.


Память о погибших должна быть интернациональной, без границ между государствами, нациями, народами, религиями, цивилизациями.


Нельзя ставить мир на грань войны из-за монументов и памятников, как бы ни были они дороги нашей памяти. В 21 веке с его технической возможностью самоуничтожения человечеству необходимо искать и находить другие психологические пути, как "не забывать и помнить".


Роль психологов, психотерапевтов, психоаналитиков, политических психологов в этих поисках и нахождении решений чрезвычайна велика.Это, на наш взгляд, и есть главный вывод наших психологических, психоаналитических, политических и социальных исследований явления постхолокостного синдрома. Нам хочется закончить нашу работу несколькими цитатами совершенно разных людей. Вроде бы говорят о разном и всё же каждый по-своему о том же.

Поэт Алексей Марков (стихотворение "Мой ответ"):
"Но хватит ворошить могилы, Им больно, им невмоготу";


Президент Эстонии Томас Хендрик Алаталу:
"Хватит использовать память жертв войны в политических целях";

Михаил Салтыков - Щедрин (19-й век):
"На патриотизм стали сильно напирать, видимо проворовались очень".

Доктор Юлий Нудельман,
МD, FICS, Hon. Ass. Prof. Wm. MSch.(1980). Действительный член FIPP, Член международного общества "Медицина и Суд", Член Совета и Правления журналисткой ассоциации периодической прессы Израиля, Член общества Чистоты власти в Израиле.

Татьяна Черкасова,
MSc., Действительный Член Общероссийской ППЛ, Действительный член IAPP, Действительный член FIPP, Член ассоциации периодической прессы Израиля, Член общества Чистоты власти в Израиле.

*** Доклад Доктора Нудельмана и психоаналитика Татьяны Черкасовой относится к разделу "Политика и психология" и представляет собой выжимку из главы "Холокост как новая религия" в готовящейся к изданию монографии "Поток".

*** Конгресс и симпозиум проходили в Екатеринбурге, Россия, с 17 мая по 21 мая 2007-го года. Участвовали представители из 21-ой страны мира. Государство Израиль представляли Доктор Юлий Нудельман и Татьяна Черкасова.

*** Доклад для публикации на сайте РИКЦ получен по электронной почте от Доктора Юлий Нудельмана.