А ты любишь готовить?

Обожаю готовить. Вроде, получается вкусно. очень полезная информация, а то раньше я не знала какое же мясо необходимо для гуляша.

Скалолазка, И какое любимое блюдо?

В детстве обожала пельмени. А сейчас надоели!
Пару дней назад по рецепту бабушки приготовила окрошку (так пишется?). Теперь это мое любимое блюдо! Вспомнила детство. :-) Лет 5 не ела ее.

Да окрошка это весчь, прально пишется.А я вот рыбу люблю жареную с корочкой и отбивные мясные мммм

Мясо - это хорошо. Но рыбка с курицей вкуснее и полезнее. Правда, кроме пары рецептом я ничего не знаю. а хотелось бы.

Наконец-то! Раньше не было у меня знакомых летчиков! Рада! :-)

Когда приходишь из инста, то всякие там салатики овощные не прокатывают, тока мясо, рыба ну курочка тож...

правильно! Ты же должен быть сильным! Это мы все больше по салатикам (женщины0. Я как-то год кроме них ничего и не ела. Меня даже селедкой стали называть...Но это конечно дурацкое занятие. Кушать надо хорошо! :-)

Скалолазка, Спасибо, а вот скажи мне что привлекает Вас девушек в летчиках, всегда интересно было...

при чем тут летчики? Я люблю разных людей. раньше у меня в знакомых были: врачи, военные(радист), физики-ядерщики, юристы, инженеры и т.д. А летчика не было. Теперь появился ты. всегда можно узнать что-то интересное. Я будущий журналист - понадобится мне информация - я к тебе.

к тому же люблю сильных . умеющих мечтать, людей. Надо жить как сказал Конфуций: " Выбери дело по душе и ни дня в своей жизни не будешь работать" .кажется, ты, как и я, следуешь этому принципу!

А т.е. это чисто практическое значение?, тогда как будущему журналисту (надеюсь не как журналажнику, а их в последнее время много развелось особенно в желтых газетах пишущих на тему авиации) не пиши вот такого:


На высоте 9600 время и пространство ощущаешь совсем по-другому. Особенно когда самолет, в котором ты летишь, может упасть в любую минуту.
Потому что он был неисправен еще при взлете.
И об этом заранее предупредили пассажиров.
Спецкор 'МК' испытала на себе, каково быть заложником неба и чужого пофигизма.
Наша старенькая 'тушка' выполняла рейс с отказавшим двигателем. Мотор сломался на земле. Вернее, в предыдущем полете.
Но вызывать ремонтную бригаду до возвращения в Москву не стали - решив, что для авиакомпании это выйдет гораздо дороже, чем дать разрешение на вылет.

В салоне было 13 пассажиров. Большая часть кресел пустовала. Ни немощных стариков, ни детей.
И если бы авария все же произошла - президент бы даже всенародного траура не объявил. После трех жутких авиакатастроф минувшего лета - в небе над Сочи, в Иркутске и под Донецком - нашу гибель посчитали бы просто штатной ситуацией.
* * *
- Требую, чтобы нас сняли с этого чертового рейса, - через полтора часа каторжного ожидания взлета меня начало колбасить. Взять курс на Москву мы должны были в три часа дня. Но и в половине пятого разрешения все никак не давали. Людей на свежий воздух не выпускали. Стюард во второй раз разносил по салону леденцы и соки в пакетиках.
- Скажите, почему не взлетаем?
- Военные не дают воздушного коридора, - привычно отрапортовал стюард. Потом решил стать более креативным: - Мы картины Рембрандта для Третьяковки везем. И вот сейчас в багажном отсеке их укладываем, чтобы в полете не растрясло.
Наверное, кого-то такое объяснение и устроило бы. Но только не журналиста 'МК'. Тем более что остальные члены экипажа - командир, штурман и бортинженер, не занятые в раздаче халявных завтраков, с озабоченными лицами бегали по салону туда-сюда.
Двигатели лайнера то начинали натужно реветь, то вдруг вырубались на полном ходу. Кромешную тишину нарушало только мирное чавканье пассажиров.
Я побежала к стюардессе, молоденькой блондинке с тревожной улыбкой. 'У нас отказала система охлаждения двигателей. Мотор на взлете перегревается и глохнет', - честно призналась она, нарушив, наверное, должностную инструкцию об обете молчания. Это только в Европе пассажирам, чей самолет гибнет, сообщают об этом, чтобы могли послать родным последнюю эсэмэску и помолиться.
Наши граждане должны умирать в неведении, и именно поэтому, как кажется, абсолютно счастливыми.
Но мы-то еще не были в небе. Мы были на земле. И еще можно было все изменить.
- Можете и дальше пытаться взлететь на честном слове, ваше право. Но людьми-то не надо рисковать!
- Вызывать для вас другой борт дорого, - вздохнула стюардесса. - Сейчас ведем переговоры с руководством, и уж оно решит, что делать. Может, сами попытаемся все исправить: Ремонтники же по инструкции весь лайнер по винтикам разберут, а наши ребята интуитивно устранят поломку. Они свою машину чувствуют. Да мы и без одного двигателя прекрасно взлетим, бывало и хуже. Главное - не упасть первые три километра:
* * *
Я влетела обратно в салон. Речь шла о жизни и смерти. Должны остальные попутчики меня поддержать и потребовать предоставить исправный борт.
Но на меня смотрела жующая и скучающая масса. В хвостовой части парнишка сложил четыре кресла и, разлегшись на них, спокойно дремал. Бизнесмен резался в 'тетрис' на ноутбуке. Пожилая дама листала глянцевый журнал.
- Люди, если мы сейчас, только все дружно, откажемся лететь, они не посмеют поднять нас в небо, - крикнула я в надежде на солидарность.
Дама с глянцем взглянула на меня осуждающе. Наверняка в годы ее юности молодые особы в самолетах столь вызывающе себя не вели.
- Не высовывайтесь, милочка. Будьте как все. Там, наверху, виднее, что с нами делать, - и она ткнула пальцем в небо. Непонятно, кого только, земных или небесных начальников, имея в виду.
Там, наверху, конечно, виднее... У них уже система выдачи компенсаций и расследований причин катастроф отлажена.
И в этот момент я поняла, кто на самом деле виноват в том, что так часто бьются сейчас наши лучшие в мире самолеты.
Такие вот дамы с глянцем. Перекладывающие ответственность за свою жизнь на других, тех, кто наверху: Позволяющие перевозить себя на неисправных самолетах.
Это было молчание ягнят, ведомых на заклание на высоту десять тысяч метров.
Потом стюардесса объявила, что нас все-таки высаживают. Подали трап. Но дверь опять не открыли. И снова начался бесконечный торг с землей: выпускать самолет или нет, что рентабельнее?
А затем нам приказали: пристегнуть ремни.
Все это время я прорыдала в пустом бизнес-классе, в компании стюарда, куда меня пересадили подальше от остальных пассажиров. Которым я мешала, вероятно, умереть абсолютно счастливыми.
* * *
Стюард принес мне бутылку отличного бургундского вина. Лично от командира. И шоколадку от эфэсбэшника, который обеспечивал безопасность нашего полета. Он и обеспечивал, отдал мне свою шоколадку.
- Да не бойтесь. Если бы мы были стопроцентно уверены, что упадем, то ни за что бы не полетели, - подошел бортинженер. - Главное, не паниковать, если что-то происходит не так. У нас даже при полной разгерметизации салона, бывало, нормально сажали машину. А вот ребята под Донецком сдрейфили, когда их самолет на предельной высоте стал неустойчив, и в итоге не вышли из плоского штопора, хотя и могли бы. Это врут, что мы, гражданские, летать не умеем. Еще как умеем! Хочешь, пошли к нам в кабину порулить?
Они были классные ребята, эти летчики. И искренне старались меня утешить. Дали подышать в кислородную маску. А еще предложили покурить у себя в кабине. Пока никто не видит.
- Но как же 'черный ящик', на нем ведь все разговоры записываются, - всхлипнула я.
- Ерунда, он пишет только последние 30 минут. А потом заново стирает, - успокоил командир корабля.
Летчики, шутя, рассказывали про последние авиакатастрофы. Это был сугубо профессиональный юмор. 'Если бы пилоты, которые вели те машины, вдруг воскресли и узнали, в совершении каких глупых ошибок их обвиняют, они бы снова от смеха умерли!'
- А правда, что вам топлива мало наливают? - спросила я.
- Врут, топлива всегда в норме. Нам, например, хватит, чтобы долететь до запасного в Воронеже и еще вернуться обратно в Москву. Если перерасходуем запас, то никто ругать не будет. Но лучше, конечно, чтобы лишний керосин остался - тогда еще и премию дадут. Поэтому по возможности все и стараются экономить, заработать-то хочется:
- Только на эту кнопку не нажимай, - второй пилот, уступая мне кресло, показал на какой-то неприметный рычажок на штурвале. - Иначе и правда грохнемся.
Мимо проносились гражданские авиалайнеры. Движение в этом секторе неба было насыщенным. Неповоротливая задница аэробуса, нависнув где-то сверху, на 11200, грозила задавить нашу старенькую 'тушку'.
- Вон зеленая саранча полетела, - кивнули летчики на промелькнувший 'Боинг' другой известной авиакомпании. - Понакупили старых машин. Красиво перекрасили, а внутренности-то остались прежними.
- А ваша 'тушка', которая летает двадцать с лишним лет и уже даже прошла капремонт, лучше? - съязвила я.
- Лучше, - хором ответил экипаж. - Надежнее. Потому что ей управляем мы, люди. И мы же принимаем окончательное решение, не автоматика. В армянском аэробусе, который в Черное море упал, сломался бортовой компьютер. Это он небо с землей перепутал и не позволил вывести машину из крена. Потому что человеку перепутать небо с землей невозможно, сама посмотри, - они кивнули на лобовое стекло. Где-то вдалеке, на уровне горизонта, сквозь малиновые всполохи заката, из облаков выплывали на нас первые сентябрьские звезды.
* * *
...Когда наш лайнер коснулся взлетно-посадочной полосы, я клятвенно пообещала летчикам, что ни за что не расскажу, из какого города был этот рейс и как звали членов экипажа. Я не скажу. Потому что пилоты все-таки молодцы. Они приземлились, несмотря на сломанный двигатель.
Они не виноваты, что работали на авось.
Просто так принято. Это система. Одному взбунтовавшемуся пассажиру ее не поменять.
И поэтому то, что для меня казалось страшным ЧП, для экипажа было просто очередной штатной ситуацией...

P.S. Заранее прошу извинения за возможные ошибки в технических описаниях самолетов и двигателей. Я все-таки не профессионал. Да и нервно там было, на 9600.

Московский Комсомолец
от 11.09.2006
Екатерина САЖНЕВА

Хрень какая-то! как же так? Бред. Кому надо поднимать неисправный самолет? Сейчас их с рейсов снимают если огнетушитель не там висит, а здесь речь о двигателе!

Вот именно, что бред! А ведь что самое страшное народ то верит, всякие там передачки про пьяных летчиков оттуда же, ну насчет огнетушителей это ты конечно погорячилась.
Кстати скоро будет авиашоу в Подмосковье оч. крупное очерк напишешь в кеачестве тренировки?

Нет, правда. Запретили перелеты четырем авиакомпаниям. самолеты не соответствовали европейским нормам. У кого-то не было светящейся полосы( это которая между кресел), у кого-то лысая резина, про огнетушитель я уже говорила.

а что это ты висишь в интернете7 сходил бы, погулял.

Не у всех европейских самолетов есть свет. полоска, лысая резина( валяюсь по столом)))

Гулять не пойду, жду важного звонка

ну ладно, я не спец. Хоть рассмешила. + мне!

Кстати, а ты летать не боишься?

Я летала до Елизово( на Кольском полуострове) и обратно. Было как-то не по себе, но только до взлета. А потом спокойно. 9 часов пролетели незаметно.

Елизово этож на Камячатке, вообще там красиво с полосы сопки видно, а тип наверно Ил-96 был?

Я не помню какой самолет. Как-то не интересовалась. На камчатке очень красиво. Это был лучший туристический поход в моей жизни!

А где ты еще была? Расскажи интересно.

Где только не была!!!!!!!!
Хибины(Рядом с Мурманском), Байкал, Кавказ, и куча городов не таких удаленных ( Тула, Питер, Торжок, Нальчик, Пушкин, Суздаль, Владимир и т.д.)

Супер!! Завидую белой завистью

я в дневе про это написала.

А как тебя вообще в журналистику занесло? На статейки можно глянуть?

На втором курсе юридического колледжа поняла, что юриспруденция не для меня. Хотела пройти тест на профориентацию, но как-то не случилось. Стала размышлять, что же мне больше всего доставляет удовольствие. Пошла от простого. В школе любила физкультуру и литературу. Куда податься в первом случае не знала. А лучшее применение литературе нашла в журналистике. Вот и понеслось

Опубликованных статей всего 2. (Я ж только начинаю.3 только в институт поступила.)Одну вообще не найти. А на другую сейчас кину ссылку. Ты лучше в дневе почитай, то что я опубликовала. Про эфтаназию скучно. но я считаю. что это моя лучшая работа. на курсах оценили. препод даже своим второкурсникам показывал.