Да, мне по-прежнему нужны рекомендации, что посмотреть-посетить в Питере (себя не предлагать)!
Радостно домучив давеча рецензию, я снова блаженно проотдыхала до утра, насколько хватило – часов до пяти, но это всё равно было слишком рано, посему, когда я легла спать, я проспала аж до часу. На полезные дела был влом, посему я разгребла всё насущное, да и занялась составлением будущего маршрута, корпя над картой Города в Яндексе и схемой метро. Оставив план в черновом состоянии, я пообедала, да и отправилась в путь, и снова до Маяковской – в театр «Практика» в последний раз. Я неспешно дошагала, получила халявную программку, ибо предпоказ, и стала ждать; минут за пять до восьми нетерпеливой толпе дали первый звонок. Я снова постояла в проходе, игнорируя свой законный седьмой ряд, тем паче что край у стены, и со вторым звонком, пока халявщиков не запустили, приискала себе пустующее местечко в центре ряда эдак четвёртого. Превью снискало аншлаг – желающих оказалось так много, что перед первым рядом положили ряд подушек, а в проходе на каждой ступеньке поставили по два табурета.
«Вентиль» - свежайший, с пылу-с жару госзаказ от драматурга Германа Грекова и режиссёра Виктора Алферова. Оставляя в стороне анонс, в котором автор разъясняет достоинства своей пьесы, скажем, что в неизбежных для «Практики» декорациях – на фоне комнаты с кроватью, душем справа и входной дверью слева – разворачивается немудрящая история, косящая под чёрный юмор, но смешная лишь изредка. Феликс (Бондарев) на свой день рождения вызывает проститутку (Журавлёва) – «жаловаться», потому что любит, чтобы его «женщины жалели». Он кладёт голову ей на колени и рассказывает о своём детстве – как мать читала ему сказки, а ему потом снилось, что он находится в утробе сказочной принцессы и никогда не родится; с тех пор этому взрослому ребёнку хочется вернуться в материнское лоно. Воспринимая бред одинокого неудачника за ролевую игру, девушка профессионально играет роль заботливой матушки и «утешает» клиента, как сыночка, но тот неожиданно отождествляет её со своей матерью и набрасывается на неё с упрёками, «где она была раньше». В ответ на истерику и сама барышня выходит из себя и тоже не остаётся в долгу, дав нытику понять, что ей на него наплевать, и собирается уходить, но тот наставляет на неё пистолет. У него тяжёлая работа, объясняет он: он «сидит на вентиле», который заперт у него в шкафу, вот уже четыре года как не выходит из дома и не имеет права никого приглашать к себе, а только пьёт водку и даже музыку слушать перестал. От безнадёги он хочет застрелиться, проститутка пытается отобрать пистолет, и, как «всегда» и бывает, в результате борьбы случайную пулю получает именно она. Проблевавшись, Феликс не впадает в панику, а заворачивает безжизненное тело в простыню и сбрасывает его в ванную. А работа и впрямь тяжёлая: заявившийся шеф (Мамадаков) в чёрном костюме со значком в виде флага заставляет его с целью поверить в себя ударить одного из его двух амбалов-телохранителей, и Феликс плюёт противнику в лицо, огорошивает по яйцам и разбивает ноутбук о его спину. Шеф прибыл, впрочем, не только пафосные речи толкать, но и по важному государственному делу: передать некоей второй стороне пакет с некими требованиями и завернуть вентиль – завернуть торжественно, под эстрадную версию гимна РФ с мобильника, со слезами на глазах от значимости исторического момента. Не успевает делегация уйти (напоследок бедный Феликс получает сдачи от подопытного секьюрити) – снова звонок в дверь: «вторую сторону» представляет Резидент (Завьялов) в костюме белом и с дипломатом, в котором «серпантин», задолженный шефу Феликса. Он обнаруживает в ванной труп – и Феликс простодушно выкладывает ему всю правду о случившемся. Прослышав о попытке самоубийства, Резидент увлечённо рекламирует ему некий яд в виду белого порошка для вынюхивания, а потом предлагает вывезти труп на своём джипе, если Феликс ему позволит отвернуть вентиль. Преисполненный высочайшего волнения, почти священного трепета, Резидент открывает вентиль под бравурную мелодию, но не успокаивается на этом, а домогается Феликса, угрожая отправить с его мобильного sms его шефу. Шантаж плавно перетекает в попытку изнасилования, Резидент угрожает жертве пистолетом, но жертва тоже вооружена и, естественно, стреляет. Второй труп отправляется вслед за первым, вот только сообщение успело уйти по адресу, как и сигнал о том, что на объекте вентиль номер такой-то открыт. Шеф возвращается и, страдая простатитом, в первую очередь бежит в туалет, а его охранники тем временем обнаруживают белый порошок и, игнорируя предупреждения Феликса, вынюхивают по дорожке, приняв его за кокаин – и умирают, на что, должно быть, и рассчитывал покойный Резидент. Потребовав объяснений происхождения всех четырёх трупов и получив оные (объяснения, а не трупы), шеф решает обратить случившееся на пользу своей стороны, чтобы у противников не было претензий – дескать, на них напали, и они защищались. Давно уже нетрудно догадаться, что будет дальше, но всё же проследуем по сюжету по порядку: реализуя абсурдную идею выглядеть пострадавшими, шеф просит Феликса ранить его в плечо, как если бы он закрывал собой вентиль, а Резидент пытался его убить. Однако Феликс «не может выстрелить в человека» - и шеф сам хватается за пистолет (в спектакле стволов всего три)… но из дверей ванной вовремя появляется закутанная в красную простыню девушка. Шеф переводит дуло на неё – и тогда Феликс стреляет, и, конечно же, наповал. Выясняется, что с гостьей всё в порядке – у неё просто царапина, а она потеряла сознание от вида крови, что зовут её Даша и что она хочет забрать нашего героя куда-то в далёкое светлое будущее, полное большой и чистой любви, семейного счастья и прочих абстрактных качеств рая на земле. Счастливый и не терзающийся муками совести Феликс прихватывает дипломат с «серпантином»… а потом совершает свой первый «личный жест», как учил его Резидент. Нет, не отламывает ко всем чертям вентиль, изменяющий «судьбу страны» (некоторые зрители считают его нефтяным или газовым, что ничего не меняет), который властям (шеф) нужен «для контроля», как объяснял Резидент, а некоей оппозиционной интеллигенции (сам Резидент) – «для свободы». Он всего-навсего оставляет дипломат (или выкидывает в окошко – не разглядишь), что вполне прозаично и логично: улика, как-никак! Happy end, – а затеяна вся эта вторичная целомудренная ерунда на полтора часа, пытающаяся завлечь зрителя частыми поворотами сюжета и умеренным матерком, только ради одного финального монолога шефа перед смертью. Оный резонёр долго и со вкусом несёт старчески-нелепую традиционалистскую проповедь о том, что-де нынешнее поколение – поколение «извращенцев», которые «разучились трахаться», а только не отрываются от мониторов и «срут в комментах», и природа, дескать, на них отдохнула и не хочет от них детей. В качестве «извращенца», видимо, представлен убиенный Резидент, а в качестве «задрота» - Феликс до «исправления», но надежда появляется, когда ноутбук разбит, а ничейная девушка сама просится в руки. От этого морализаторского откровения – противно, от обрамления с повторяющимися выстрелами – если не скучно, то и не интересно; харизма Завьялова, выдающая в нём актёра определённо талантливого, ситуации не спасает. Вентиль слишком убог как символ, чтобы одноимённые пьеса и спектакль доросли до «политического памфлета», и даже в «Коммуникантах» (тоже чиновники, тоже проститутки, тоже криминал) было больше смысла помимо басенной сентенции «депутат – тоже человек».
Закончился спектакль, я выбралась на свежий воздух, пошла до Маяковской и приехала домой – раскачиваться на рецензию и пытаться поскорее её осилить, не особо отвлекаясь. Похоже, получилось – теперь можно отдыхать и доделывать насущное, не хочется уезжать из столицы с долгами перед самой собой, а мне ещё к экзамену готовиться. И в кино идти завтра и послезавтра, да, ибо театра временно больше нет. Прощаюсь до новых культурных впечатлений!)
[324x125]