забьюсь в пыльный гардероб. или лучше на антресоли. за шубы, изъеденные молью, за детские лыжи с одноглазыми зайцами. а по абортированной весне, когда полезут за коньками, упаду с грохотом на большой палец левой ноги. они сначала чертыхнутся пару раз. сплюнут сгоряча. прищурят один глаз. удивятся, приглядясь. и поставят в трехлитровой банке в коридоре. а когда в гости придут глазные белки - будут с чувством собственного достоинства тыкать в меня вилкой и злобно хохотать.