Смех — это инструмент соблазна, но это также оружие, которое может быть социально убийственным, заметил еще Цицерон. До него Платон подробно остановился на насмешке, которая предполагает принижение другого. Он осудил эту "гримасу безобразия", недостойную свободных людей, поскольку она предполагает потерю самоконтроля. Этот взгляд, который в Средние века вылился в представление о смехе как инструменте дьявола, мы обнаруживаем у самого знаменитого из современных теоретиков смеха, Анри Бергсона, хотя его собственный главный тезис состоит в другом. Смех, говорит он, участвует в регулировании социальной жизни, вставая на пути косности и негибкости, которые угрожают гармонии жизни в коллективе.

Иначе говоря, смех, как и другие формы ритуализированного поведения, призван снять двусмысленность в неопределенных ситуациях. Это социальная "смазка", помогающая поддерживать извечно неустойчивое равновесие между членами одной группы, которые колеблются между двумя позициями: угрозой и демонстрацией миролюбия. Некоторые ученые утверждают даже, что улыбка и смех в определенной мере подготовили условия для возникновения языка.