Юноша, который меня взволновал, сообщил о желании остричь волосы. Какая-то незнакомая женщина или (что менее вероятно) мужчина возьмет гладкие блестящие ножницы и начнет ловко срезать ему его прекрасные волосы. Точно садовник, искусно срезающий лилии. И они, кудрявые, будут падать на совершенно холодный пол, падать туда, падать, падать, падать. И собираться в кудри уже на полу, а не в руке.
Ваши волосы больше не будут спадать на плечи. И не выплести из них косу. Не запутаться. Они падают, падают и падают. И когда вы оглянитесь, уходя, ветер больше не будет трепать локоны, точно мои надежды. И они больше не скроют от меня вашего лица.
Скорее остригайтесь. Скорее.

По телевизору в большом объеме транслируют залы людей, захлебывающихся смехом. Это страшное зрелище. Такой смех называется гормональным.

Еще бывают гормональные аплодисменты. Люди в массе панически боятся тишины. Боятся не быть ликующими вместе со всеми, себе подобными, сидящими справа и слева. Боятся не разделить чужого успеха. Боятся не быть причастными к праздничному событию. Они не могут стоять спокойно и сидеть тихо, находясь в концертном зале, где под занавес действа падает с потолка конфетти и торжественно гремит оркестр. Даже если они не согласны с тем, что происходит на сцене. На премии «Ника» в номинации «Лучший игровой фильм» 2006 года победил Федор Бондарчук. Когда Бондарчук вышел на сцену, все в зале очень громко хлопали. Очень громко. Среди представленных в этой номинации был фильм «Солнце» режиссера Сокурова…(ну не обсурд ли?)

Узнала о существовании тоскливо зачатых людей. Тоскливо зачатые люди. Не решилась спросить у мамы, о подробностях своего зачатия… Она воспитала меня так, что я не смогу этого сделать никогда.

Физик Лев Ландау, обладатель нобелевской премии, написал:
Одену я черную шляпу,
Поеду я в город Анапу,
Там буду лежать на песке,
В своей непонятной тоске.

Совершая во вторник свой обычный утренний обход вокруг дома, я заметила рядом черного пса с мокрыми глазами. Собака шла так, как будто мы ходим с ней вместе много лет по этому маршруту. Она все шла и шла за мной. Все шла и шла. Когда я уезжала, она посмотрела на меня так, как я смотрела на человека всего один раз в жизни. Нас приручают, как бродячих собак, берут нас за сердце. А потом когда неожиданно отпускают, мы уже и не знаем на кой черт нам это сердце, если за него нас больше никто не держит.

Постоянно меняющаяся погода сводит меня с ума. Траектория перемещения планет все еще отказывается поместиться у меня в голове.

Человеческое общение перестает выполнять роль энергетического обмена, превращаясь в жалкий придаток светской жизни.

Напеваю песню «Капитан, капитан улыбнитесь!». Все-таки это замечательная песня.