[236x240]
В колонках играет - тишина.
Настроение сейчас - дипресняк.

Это звучит глупо, но это так, сегодня утром я проснулся в последний раз. Проснулся, чтобы заснуть навеки... Как странно, я всегда боялся смерти, но сейчас я абсолютно спокоен, словно давно решаемая задачка наконец-то сошлась с ответом: это правильно, это естественно. Нет больше места невыразимой печали, а тоска больше не сжимает сердце в свои холодные тиски. Так, наверное, и должны чувствовать себя люди, подходя к краю бездны, имя которой смерть. Ведь все мы идем по дороге, которая заканчивается у обрыва, просто кто-то слишком торопит свой бег, а кто-то наоборот старается его замедлить, но итог один - черная пустота.
Я точно знаю, что сегодня я растворюсь во мраке... Я уже прошел свой путь, я уже стою на краю, осталось только сделать шаг... Только протянуть руки навстречу объятьям ангела смерти... Ибо я уже не боюсь пустоты, а темнота больше не вселяет ужас и отвращение, это мой предел, большего мне не суждено.
Странно, сегодня город выглядит совсем не так, как обычно, хотя, наверное, это я просто смотрю на него по-другому. Я никогда не любил его, но мне почему-то захотелось попрощаться с ним, еще раз прогуляться по тихим скверикам и старому парку, город сегодня очень красивый. И даже серое небо и дождик не могут испортить этой красоты, он как будто стал ярче и светлее. Только вот люди какие-то грустные и мрачные, вечно недовольные, занятые, все куда-то бегут и спешат. Я и сам был таким. Как странно, я говорю о себе в прошедшем времени, словно меня уже нет, ну уж нет, вот он я, и пусть этот день последний, но я еще есть, я еще существую и не в прошлом, а в настоящем. И в первый раз сегодня я сделал совершенно нехарактерную для себя вещь, я остановился и закричал на всю улицу, я обращался ко всем и к каждому: «Ну, остановитесь же хоть на минутку, посмотрите на небо, вот-вот закончится дождь и из-за тучи выглянет летнее солнце, заиграет радуга, защебечут веселые воробьи! Остановитесь! Остановитесь же! Жизнь – это волшебный дар, а вы тратите ее на такие мелочи как деньги, карьера, чье-то уважение и любовь! Посмотрите на небо, оно единственно настоящее в этом призрачном мире!!!» Проходящий мимо мужчина смерил меня ненавидящим взглядом, а женщина у киоска тихо прошептала: «Идиот!» Не знаю почему, но я вдруг просто напросто расхохотался, прохожие отшатнулись от меня и тут же начали шептать и перешептываться: «Сумасшедший!.. Только посмотрите на него!.. Псих!.. А вдруг она опасен?..», но мне было все равно, я просто стоял посередине улицы и смеялся над ними, над этими глупцами, возомнившими себя равными богам, смеялся над их самоуверенностью и надменностью. Мне впервые в жизни было все равно, что обо мне подумают и скажут, и я впервые обрел то, о чем так долго мечтал и чего так и не смог добиться – СВОБОДЕН, я был свободен! От них от всех, от их предрассудков и страхов... Я бросил на асфальт свой зонт и посмотрел на светлеющее небо, в лицо мне ударили теплые капли, восхитительно! На меня опять напал приступ веселого, вполне безумного со стороны, смеха, но что мне до них... Так и не подняв зонт, я, припрыгивая, и пританцовывая на ходу, направился к парку. За спиной по-прежнему слышались голоса упрека и возмущения... Глупцы! Глупцы!!!
Я шел, бежал, летел... по парку: только я, свободный и счастливый; только небо, чистое и такое низкое, низкое, что еще чуть-чуть и до него можно дотронуться; только ветер, такой ласковый и приветливый; только деревья, такие старые и до боли родные... К моему удивлению парк был совершенно пуст: ни детворы, катающейся на старых каруселях, ни стариков, играющих на лавочках в домино, никого. Даже извечные бабушки с семечками и сигаретами куда-то испарились. Что ж, пожалуй, это и к лучшему, мне не нужны зрители.
Дождь закончился так же внезапно, как и начался вчера вечером. Чуть помедлив, из-за туч показались теплые лучи весеннего солнца, как все же удивителен наш мир, еще каких-то пару минут назад шел дождь, а теперь светит солнце, восхитительно. И вдруг мне безумно захотелось, как в детстве, пройтись по лужам босиком, я быстро скинул туфли, даже не удасужась положить их в сумку или поставить где-нибудь рядом, я просто их выкинул, впрочем, как выбросил и сумку, чуть погодя, мне это теперь совсем было не нужно. Первые летнии лужи, сколько приятных воспоминаний с вами связано, сколько радости и смеха вы мне подарили. Вода была прохладная, но меня это не волновало, я как заправский знаток луж, шлепал по ним босыми ногами и с хохотом ловил руками брызги. Замечательно! Восхитительно! И почему мы, загоняем себя в какие-то нелепые рамки, придуманные нами же самими, ну почему мы так боимся выглядеть смешно?! Ведь, в конце концов, счастливы, по-настоящему, только лишь дети, которым все равно, что о них подумают другие дети, они просто делают то, что им хочется, что им нравиться, вот она свобода, которую так ищут взрослые. Теперь я это знаю.
Всласть нарезвившись и порядочно промокнув, я присел на скамейку отдышаться, как тепло... Я давно так не веселился, очень, очень давно, словно мне снова 8 и жизнь состоит только из луж, маминых заботливых рук и веры в синюю птицу, что несет людям счастье. Я не боялся ничего и никого, я не верил в смерть и одиночество мира, я была любим и я любил: маму, папу, солнышко, старую березу у калитки и выцветшего мишку. Я любил весь мир, а надо мной, в бескрайних просторах небесного океана, всегда витала синяя птица, стоило только поднять голову, стоило только захотеть ее увидеть, и она тут же появлялась, неся с собой счастье и радость. Как прекрасен мир в 8 лет...
Подул вечерний ветер. Надо же, а я и не заметил, что стемнело. Из-за кустов, рядом со скамейкой, вынырнул черный дог, а за ним и хозяин, пожилой дедулька лет 60, ухмыльнулся и присел рядом со мной. Собака же уселась прямо напротив меня, посмотрела как-то равнодушно и, зевнув, улеглась прямо у моих ног, положив на них свою голову. Честно сказать, я всегда боялся собак, особенно больших, но этот пес почему-то меня нисколько не пугал. Я посмотрел на старика, он, откинувшись на спинку, смотрел прямо на меня. Что ж, почему бы и нет, я принял вызов, несколько минут мы смотрели друг другу в глаза, после чего я не выдержал, и отвел взгляд. Только теперь я заметил, что и дог смотрит прямо на меня, теперь в его глазах читался интерес. И тут я сделал то, на что никогда бы не решился, я протянул руку и погладил его по голове, он же чуть приподнялся и заглянул мне прямо в глаза, внутри меня что-то екнуло – эти глаза не могут принадлежать собаке... Я повернулся к старику, он как-то нехорошо улыбнулся мне и подмигнул. Сердце сжалось сильно, сильно... Я знаю, в каком облике придет ко мне смерть, именно она сейчас лежит у моих ног и именно ее слуга так противно мне ухмыляется. Слезы хлынули из глаз, я закрыл лицо руками. Я знал, что смерть сегодня посетит меня, я был готов к этому, так почему же слезы так предательски текут из моих глаз?! Не знаю, сколько я проплакал, только дог все это время тихо лежал у моих ног, лишь иногда поглядывая на меня. Старик же и вовсе куда-то исчез.
Луна висела прямо над нами, такая большая и белая... Я уже больше не плакал, просто сидел и смотрел на ночное небо: на белое «солнце», на желтые «кнопки», которыми усеяно черное полотно... Как прекрасен наш мир, жаль, что я не замечал этого раньше, как жаль... Я истратил свою жизнь на мелочи, я подарил себя одиночеству и печали, как я мог быть так слеп?! Ведь мир всегда был такой, нужно было только открыть глаза... И как тяжело понимать это сейчас, когда я ухожу, как больно осознавать, что под этим небом тебя уже не будет... Сколько всего я еще не сделал, сколького не сказал... Но теперь это уже не важно, мои часы завершили свой неторопливый бег, они вот вот остановятся. И я вновь ощутил печаль и тоску... Как тяжко... Как больно... Холодно... Но не телу, нет! Душе холодно!..
Я больше не в силах был смотреть на этот мир, мир, который навсегда потерян для меня. Ногам вдруг стало легко, я посмотрел туда, где только что лежал дог, но вместо него передо мной стоял юноша - печальные фиалковые глаза. Я увидел лишь это. Я захотел увидеть только это. Он протянул ко мне руки, я колебался, я словно врос в скамейку. Какие красивые руки, тонкие изящные пальцы, они звали, манили коснуться их. Я вложил в них свои замерзшие пальцы, по коже пробежал холодок, его руки были еще холоднее, чем мои, но это не было неприятно, скорее даже наоборот. Он притянул мои руки к губам и поцеловал их, лунный свет упал на его лицо – он плакал!.. Ангел смерти плакал... Его губы молчали, а глаза говорили: «Прости!..» По мраморным щекам текли хрустальные слезинки. Слезы подступили и к моим глазам, нет, только не сейчас, нет, я не расплачусь! Я приник к нему, как тепло в его объятьях, как спокойно... Я вдруг почувствовал дыхание весеннего ветерка, меня окружил запах сирени, он опьянял...
Перед глазами возник старый домик у реки и куст сирени у качелей, мама нежно баюкает меня, от ее рук пахнет ванилью и корицей, она что-то говорит о том, что царапина скоро заживет и, что я сам виноват, незачем было так сильно раскачиваться на качелях. А запах сирени все опьяняет и кажется, что если сейчас вскочить на качели и посильнее раскачаться, то вот-вот можно будет дотянуться до белых корабликов-облаков... Мама, мамочка! Не уходи, останься! Но она уходит, навсегда! Я не помню, с чем у меня в детстве ассоциировалась сирень, но теперь, каждый раз вдыхая ее сладковатый запах, я видела маму: черный деревянный гроб, белое кружевное платье и букет сирени в мертвых руках... НЕТ!!!
Я плакал, уткнувшись в плечо тому, кто когда-то забрал ее от меня, а он все сильнее и сильнее прижимал меня к себе, его руки гладили мои плечи, его губы блуждали по моим глазам, он плакал вместе со мной... В воздухе больше не пахло сиренью, я отстранился от него. Сколько тоски и боли в его глазах, не надо, не плачь, мой ангел! И я в последний раз сегодня сделал то, чего не позволял себе сделать раньше, я сказал: «Я люблю тебя!» Он на секунду закрыл глаза, а когда открыл их вновь – в них больше не было печали... Только любовь... Только нежность... Он улыбнулся мне и его губы коснулись моих...