Задача данной работы состоит в том, чтобы прояснить некоторые интуиции, касающиеся образа совместного самоосуществления людей, которые появились в ходе многочисленных встреч и рассуждений. Все высказанные в этом тексте идеи существуют по преимуществу в устной форме и лишь частично опубликованы Word-man'ом [1], [2].

Проблема, которой мы касаемся здесь, состоит в том, что демократия и гражданское общество как формы совместного существования людей содержат в себе ряд явных и неявных изъянов, которые на наш взгляд необходимо рассмотреть и по возможности преодолеть. Мы отдаём себе отчёт в том, что демократия и гражданское общество на сегодняшний день в Казахстане весьма не развиты даже в том виде, в котором мы их уже знаем по опыту других стран и только провозглашаются нами в качестве образа желаемого будущего, а потому и возможные изъяны содержащиеся в этом образе так же не характерны нам. Тем не менее, мы рискуем повторить не только положительный, но и отрицательный опыт в построении демократии и гражданского общества. Более того, мы убеждены, что скорее следует говорить о том, как преобразовать те формы совместной жизни, которые для нас традиционно характерны в нечто иное, более желаемое и удовлетворительное, нежели повторять чужой опыт. В этом смысле план наш таков: рассмотреть тот общественный идеал, который провозглашается в настоящее время как гражданское общество и демократия, а затем предложить для обсуждения иную модель общественного устройства, которая с точки зрения сформулированных нами условий является более предпочтительной. В данном тексте в большей степени речь будет идти не столько о самой модели общественного устройства, сколько об условиях, которые важно, на наш взгляд, было бы соблюсти при движении к новому идеалу. Совокупность этих условий мы и назвали «симургетикой», подчёркивая тем самым методологическую направленность наших рассуждений, а возможным результатом реализации данной методологии мы считаем «встречу» как особый способ осуществления человеческой совместности, альтернативный, в определённом смысле слова, демократии и гражданскому обществу.

Теперь перейдем к первому пункту плана. Мы считаем, что в основании гражданского общества и демократии как формы осуществления власти в таком обществе лежит идея соревновательного самоутверждения особей человеческого рода и их равнопризнанности как итога такого самоутверждения. Равнопризнанность особей означала бы «конец истории» как полную осуществлённость самоутвердительных притязанний всех членов общества. В наиболее полном виде эта идея выражена Гегелем и Кожевым [3]. Но в таком виде финал человеческой истории оказывается довольно жалким, не смотря на полное осуществление желаний человека. В чём тут дело? На наш взгляд всё дело в том, что субъект, стремящийся лишь к самоутверждению и самоудовлетворению не способен на преодоление существования в себе. Такой субъект обречён на самозамкнутость, причём так, что только самоубийство может претендовать на прекращение замкнутости в себе. Но в свою очередь самоубийство лишь иллюзорный выход из себя, поскольку позволяет лишь прекратить существование в себе, а не выйти к другому. Получается, что совместная жизнь людей, устроенная как соревновательное самоуверждение участвующих в этом особей есть лишь попытка занять место другого, вытеснив его собой или отказавшись от экспансивного притязания на место другого, оставаться всем в равнопризнанности на автономию друг друга, что означало бы всё равно оставаться в себе, в самозамкнутости своего частного мирка. Получается, что куда ни кинь, везде клин. Другими словами, ориентация при организации совместной жизни людей на принципы и идеалы классической демократии и при построении т.н. гражданского общества вообще нельзя назвать попыткой построения общества, поскольку не содержит в себе самой возможности его построения, а лишь совокупности сосуществующих в самозамкнутости автономных особей. И здесь стоит задуматься, этого ли мы хотим?

Теперь можно перейти ко второй части плана. Начнём с провозглашения главного нашего тезиса — общее начинается с открытости как главного условия сопричастности, а осуществляется во встрече с другим. Слово «другой» мы предлагаем понимать буквально как «отличный от меня». Значит, встреча с другим означает буквально встреча меня с тем, кто не является мной. Открытость в таком случае мы бы определили как возможность встречи с другим, тогда открытым будет считаться тот, кто способен встретиться с другим, а главным свидетельством или доказательством открытости будет являться событие встречи. То есть, если событие встречи не случилось, то открытость субъекта всегда может быть подвергнута сомнению.

Такой постановкой вопроса, мы сразу снимаем проблему самозамкнутости субъекта. Смысл существования человека не в том, чтобы самоутвердиться или самоудовлетвориться, а в том, чтобы сохранять открытость как возможность встречи с другим. но взамен мы должны решить другой сложнейший вопрос: зачем мне другой?

Зачем человеку другой? В классической постановке вопроса другой служит для того, чтобы признать меня и это признание будет свидетельством моего существования. Кантовская максима о том, чтобы относиться к другому исключительно как к цели может быть истолкована в том смысле, что признание другого есть тем самым признание себя и наоборот. Ведь отношение к другому как к средству уничтожает отношение противопоставления «я-другой», поскольку средство есть продолжение меня. Идея светского гуманизма, реализованная в гражданском обществе, зиждется именно на взаимном признании людей как целей, иначе как самоценностей. Но такой ответ на вопрос о необходимости другого содержит изъян, ведь другой всё равно такой же как я, а значит не совсем другой, другой но не радикально. Такой другой не даст мне подлинной открытости, свободы, наоборот другой человек это как бы моё второе я, а значит знакомое мне либо актуально, либо потенциально. Главное, что мир другого как другого человека или даже как мир многих других остаётся замкнут в своей человечности, а значит в своей несвободе от себя же самого, т.е. снова замкнут.

Итак, другой — это возможность человека открыться, другой — это простор. Свобода есть открытость встрече с другим, а значит другой — это необходимое условие существования меня как свободы, как открытости и не самозамкнутости. Однако, оппозиция «я-другой» таит в себе противоречие, которое ставит под вопрос достижение единства. Классическая демократия так же основана на соревновательном противопоставлении человеческих особей и поддержании такого состояния, когда «я» не сливается с «другим», но она построена на абсолютизации обособленного человека поскольку основана лишь на стремлении людей к самосохранению, самоопределению и самоутверждению, а следовательно общественное единство оказывается лишь средством достижения эгоистических целей, а потому предстаёт лишь как временное состояние. Альтернативный образ демократии должен включать в себя подлинное единство и одновременно подлинное сохранение человеком себя. здесь мы с необходимостью обращаемся к христианскому идеалу нераздельно-неслиянности.

Выше мы отметили, что другой для человека является свободой, простором, однако подчеркнём, что простор как свободное пространство между мной и другим не является лишь средством самосохранения себя. Мы хотели бы указать на иной смысл пространства — пространства как места встречи с другим. другими словами, пространство не только то, что делит (пространство как зазор), но то, что сводит разрозненное, служит условием встречи. В этом смысле, единство многих есть встреча. Встреча — это не поглощение одного другим, это не воцарение одного над многими. Встреча — это совместное самоосуществление, в котором как самоосуществление людей, так и совместность являются двумя взаимообусловленными членами существования, неразрывно связанными друг с другом. Ещё можно сказать, что «встреча» является реализацией идеала нераздельно-неслиянности в совместной жизни людей.

Здесь мы подошли к ключевому месту нашей работы. Достаточно ли сказать, что совместное самоосуществление людей во встрече является сколько-нибудь полным образом человеческого существования? Вынуждены ответить, что нет. Мир людей не выражает собой полноту мира как такового. В нашей модели не хватает мира, в описанном до сих пор образе присутствуют только люди, а этого недостаточно, иначе предложенное нами решение есть не решение, а затуманивание проблемы. Мы утверждаем, что открытость другому является условием существования человека в своей свободе, в незамкнутости на себе, но если «другой» есть только другой человек, то проблема замкнутости человека на самом себе так и останется не решённой, а значит не останется решённой и проблема светского гуманизма и его конкретных выражений в виде классической демократии и гражданского общества — самоценности человека, его замкнутости на себе.

Истинная открытость должна мыслиться как открытость не только другому человеку, но в конечном счёте открытостью на встречу бытию. Другой человек в круге человеческого общения является не только самоцелью, но и воротами в бытие. Дерзнём утверждать следующее: люди обращённые к другим рождают пространство встречи, которое в свою очередь делает возможным восприятие мира. Место встречи таким образом становиться местом впускания и/или высвобождения мира как такового. Другими словами, общественная или совместная жизнь — это не средство и не условие выживания особей человеческого рода. общество как круг людей или круг общения, как место встречи, наконец, — есть место впускания бытия и потому подлинной встречи с бытием как своего главного смысла. метафорическим источником и наиболее близким образом выражения этого является Симург — Царь Птиц из бессмертной поэмы Фарид ат-Дина Аттара [4]. Сюжет поэмы строится вокруг того, что птицы решили найти своего царя. Они пускаются на его поиски и в определённый момент достигают таинственного места — горы Каф, на которой по преданию и живёт царь птиц. Когда тридцать долетевших птиц садятся в круг на вершине этой горы они обнаруживают, что и являются этим царём птиц — Симургом.

Таким образом, симургетика встречи позволяет очертить контуры проблемы построения совместной жизни людей и самоуправления этой жизнью по-новому. Прежде всего, указать на то, что самоопределение и самореализация человеческих особей не более чем тактическая задача, которая превращаясь в стратегическую, обрекает человека на самоценность (идеал светского гуманизма), а значит самозамкнутость существования. Мы хотели бы восстановить образ бытия человека как бытия обращённого, т.е. открытого встрече с другим, а значит свободного и способного к смыслу. Общество — это круг общения, свободное пространство которого, не ристалище для самоутверждающихся особей, а пустота впускания Другого, другого как вечно нового Бытия.