Нет, пока что я не предпринимаю никаких шагов. Гоню от себя мысли о возможности каких-то отношений. Но факт остается фактом.

В этот вечер мне позвонили друзья, и пригласили провести вечер в одном из уютных местечек Питера. Сережа в этот вечер задерживался, я позвонила ему и спросила не будет ли он против. Он был не против. Своих планов у меня на этот вечер не было, поэтому я быстро собралась и выбежала в холодную и противную промозглую погоду. Пока я добежала до кафе я вся продрогла, ноги промокли, а нос посинел от холода. Когда я вошла внутрь зала, я еще сильней почувствовала, как холодно было мне на улице. С меня стащили ботинки и положили их на батарею, а меня усадили за стол. И только в этот момент я поняла, что все точно также сидят в одних носках, а вся батарея увешана обувью, как новогодняя елка игрушками. На столе стоял горячий глинтвейн и блюда с теплыми булочками с корицей. В такие моменты начинаешь чувствовать себя счастливой. Глинтвейн тепло расходился по телу, а голова освобождалась от ненужных тяжелых мыслей, мучивших меня последнюю неделю. Сначала я сидела напротив, потом я пересела к нему поближе, чтобы две вновь подошедшие подруги могли оказаться рядом друг с другом, а потом я нашла свою ладонь в его руке, и не могу сказать с уверенностью, сколько она там пролежала. Мы просто разговаривали, рассказывали про себя, про других, шутили. Замок соединенных рук одновременно привлек наше внимание, и мы положили их на к себе на колени, но даже там нам все равно продолжало казаться, что мы слишком близко, что это могут заметить другие и истолковать в неправильном ключе. Хотя до этого мы спокойно болтали с друзьями, дотрагивались до соседей, обнимались, как это часто бывает между близкими друзьями. Кажется, это мы тоже поняли одновременно и одновременно улыбнулись…

Когда я пришла Сережа был уже дома. Он приготовил мне горячую ванну, и капнул капельку апельсинового масла. А у нас с Михой волосы и глаза одного цвета.