да, конечно, до меня невозможно достучаться
конечно, мне плевать абсолютно на все
все слова мои, действия, все совсем не о том, совершенно впустую и никуда не направленно
и я, разумеется, единственное что делаю, единственное, что умею хорошо, только сбегаю. не так ли? а ты никуда не бишь? нет? правда?
ничего не происходит. все отлично. все как всегда.
но знаешь, я говорю с ним по телефону, а по щекам слезы и я ничерта не могу больше с этим сделать. он спрашивает "почему ты такая грустная", я делаю вдох, улыбаюсь и говорю, что ему показалось. все в порядке, правда. я желаю ему приятных снов и некричатьнекричатьнекричать повторяю себе до тех пор, когда уже можешь разомкнуть челюсти, выдохнуть и вспомнить, что ты справляешься. всегда. неизбежно.
ты даешь мне причину, я цепляюсь за нее тут же, я пока еще кусаюсь в ответ, весьма ощутимо видимо, хоть и никогда не до крови, все становится только хуже, моя самодельная цепь, сдерживающая меня же у опасной границы, от нее так мало толку, что это уже довольно страшно. если бы была возможность, я бы не подходила вообще, мне нужно куда-то совсем отдельно, где мы с тобой, неуправляемы и разрушительны, чтобы не сталкивались, чтобы не плескалось через край, и не угрожало уничтожением.
не сопротивляться, смириться, просто переждать. идти, пока не упрешься в стену, предварительно впихнув тебе автомат в руки - стреляй же. ну. стреляй наконец.
мои решения принимает кто-то другой. меня так давно преследует ощущение клетки вокруг, что даже перестаешь его замечать. как должное, черт возьми. я уже не уверена, это выдумано или из-за этого правда стоит злиться и из этого вырываться, изо всех сил, каждый день, безрезультатно.
мое отражение смотрит на меня так, словно я в чем-то виновата, либо просит меня отскочить, пока этот мир еще худо-бедно держится не рассыпаясь на части, а я не слышу, не хочу слышать, не хочу никуда отходить и уворачиваться.
я боюсь себя. а ты неотступно бьешь именно так, что я перестаю закрывать глаза, просто ставить блоки, я срываюсь, и сейчас уже не знаю, куда растратились силы, которых, как бы мне ни было, всегда хватало, чтобы жать на стоп, закрыть глаза и не цедить сквозь зубы, что мне тоже может все чертовски надоесть.
и самое смешное, ты ведь хорошо знаешь, что по крайней мере одна причина на эту неуправляемую злость у меня все же есть. и я никогда не пользовалась ей слишком остро, в открытую. мое старое, въевшееся под кожу нежелание меткости и слишком_непоколебимой_вескости слов. точкой и невозможностью к рикошетам.
не спрашивай лучше. у меня слишком мало ответов.