начинаешь по швам расползаться.
плотнее бы в стену вжаться.
ни в чьих глазах отражаться
никогда.

и даже сбежав на край света,
разбившись о холод Леты,
по венам все равно бежит эта
кислота.

откуда все это льется?
земля вот-вот пошатнется.
и если ты вдруг не проснешься -
им все равно.

неизвестность кромсает, душит
и рвет из тебя наружу
все, что ты загоняешь глубже,
на самое дно.

не может у нас все быть гладко.
сомненья и лишь догадки.
и тебе тоже, знаю, не сладко.
слова горчат.

без истерик, обвинений и нервов;
всего-то немножко веры.

мы вообще хоть когда-то умели
не терять?

___________

неизвестность обрастает постоянством, вшивает безумие под кожу и с усмешкой следит, как я отчаянно пытаюсь не бить стекла.
остаются только предположения, потому что никому не за каким чертом не надо хотя бы что-то объяснять. оберегают. огораживают. впихивают в бессонницу и уходят не оборачиваясь, не обещая ничего, но говорят, что все хорошо. до побелевших костяшек и сквозь плотно сжатые зубы - не кричать.
так часто кажется, еще немного и разорвет этим всем. но нет, держишься, трескаешься раз за разом, но осколками не осыпаешься. как и всегда. как и обещала.
разрастается, ширится, до неправильных, невероятных, не уместных размеров. ведь меньше должно быть, ведь все не на столько масштабно и убийственно.
как это вмещается все. почему не сменяется ни чем, не смещается. почему не взорвется, не вырвется наконец, не поглотит уже. не избавиться, не исправить, не остановить, словно ни чем уже, ни что не сможет, и пытаться бессмысленно.
не иметь возможности находится рядом, не знать, что происходит сейчас, с чем все это безумие, вся эта неправильность, ненастоящесть происходящего связана - это сводит с ума, до невероятной ненависти и бессмысленных внутренних стонов хочется ошибаться во всех домыслах, во всех своих "возможно", "если"...

Москву топят в тошнотворном запахе краски.
улицы этого города без плеера даже каких-то два часа уже кажутся каторгой.
а стихами как-то проще прятать невыносимость между строк и в недосказанность.