В августе появилась я.
Благодаря тебе я пахла свежескошенной рожью, в глазах отражался августовский звездопад, а в голове шумел ветер наступающей осени. Ты учил меня улыбаться, но это было проще простого - ведь едва я видела тебя, как все во мне замирало... хотя и было мертвым. Ты учил меня быть благодарной, когда выкладывал  августовское небо из пластиковых звезд на потолке прямо над моей кроватью и мне казалось я могу таковой быть. Лежа рядом со мной дождливыми сентябрьскими вечерами, когда зажигались в лужах под ногами отражения фонарей, ты рассказывал как это здорово выйти в пустыне и слушать поющую тишину Вселенной, которая поглощает тебя, если на секунду закрыть глаза. И мне казалось я могла очутиться там рядом с тобой. Но меня там никогда не будет.
Я так хотела жить с тобой и просыпаться вместе. Но даже если рыбка и может полюбить птичку, то Где им жить?

Всему свойственно заканчиваться.


Розы, которые ты никогда не дарил прежде, осыпались. Подобно каплям крови они медленно опускались на пол по мере того, как близился первый для меня октябрь. Вчера я срезала бутоны с острых ножек, завернула их в бумагу и сожгла, вдыхая аромат смерти. Должно быть ты тоже пах розами, я не знаю, я не могла, но я очень старалась. Но этому нельзя научить.
Лежа в шелковых подушках, смотрела на звезды, которые ты не спеша приклеивал когда-то к потолку. Вспоминала как смеялся летом и как глаза зажигались детским счастьем, вспоминала как носил меня вверх тормашками, как куклу... Иллюзия августовского неба, которое мы вдвоем больше никогда не увидим. Иллюзия настоящей жизни, которую я так и не познаю. Иллюзия любви, которая стала для меня реальностью лишь на свежеотпечатанных, еще не затисканных покупателями страницах. Я была уверена, что способна любить, у меня в руках была надежда бирюзового цвета - похожая то ли на море, то ли на небо, а двумя словами никому не подвластная. Сколько всего ты мне открыл. Практически все, все кроме правды, которая утопила мою надежду быть для тебя кем-то большим.

-Холодно? - ты приложил к моей щеке льдинку и пристально смотрел на место, где провел хрусталем воды. Я мотнула головой в знак отрицания. В блокноте ты чиркнул пару строк. А потом ты обнял меня, а я даже не знала что делать...  я просто дотронулась до тебя и внутри что-то кольнуло, пронзило меня насквозь. И снова записи в блокноте... Объятия были осторожными, но крепкими; тихими, но кричали о чем- то большем. Я опускаю глаза, просто не знаю куда смотреть. И тут я замечаю синюю нить. Она торчит прямо из меня. Я тяну за нее, а она становится все длиннее и длиннее. И я непонимающе смотрю на тебя по мере того как золото сена вываливается из красной ткани моего платья.
Кто бы могу подумать, что я была лишь экспериментом, упавшим в виде звезды. Была твоим мимолетным желанием, которому суждено было сбыться.
Мне было больно. Боль каждый познает сам. Но плакать я не могла. Куклы не умеют плакать. Я просто смотрю как ты отметаешь впопыхах сено, рвешь остатки алой ткани, которое было моим платьем, ножницами полосуешь мое плюшевое лицо, а потом на пол падают и каштановые глаза бусинки. Последнее, что я увидела - твой страх. Последнее чему я научилась от тебя.
Кукла может полюбить создателя, но Как им жить?