Здесь должен был быть гигантский пост, полный душещипательных высказываний и эмоциональных выкриков, но он самоликвидировался, потому что ноутбук выдал ошибку. А знаете, может быть это и к лучшему. Вынесла мусор - и выбросила.

Я очень много живу в своей голове и почти не живу в реальности. Со стороны может показаться, что я не самый неподвижный человек в этом мире, а иногда и порядком деятельная, но, знаете, я с детства жду от себя очень многого. Дело, правда, в том, что я могу действовать только из любви и вдохновения, а когда чувства во мне затихают - я сажусь в углу комнаты, пью кофе и слушаю музыку. И я могу просидеть так несколько дней, путешествуя по другим измерениям и мирам, почти не ощущая своего тела и окружающих предметов. А это значит, что чтобы воплотить в жизнь все свои мечты - я должна состоять из сплошной любви, стать столбом света и чистоты. И на это, знаете, не жаль ни усилий, ни слез, ни иллюзий.
И все же страшно. Я чувствую. Я же всегда чувствую, как это происходит и мне страшно, страшно, чертовски страшно. Я вижу, как рушатся кирпичики, кусочки мозаики осыпаются и пропадают в пустоте, в черничной безграничности Вселенной - связи, нити обрываются, свет, который я видела, выключается. Все, спектакль окончен, роли сыграны, актеры могут смывать грим и расходиться. Завтра будет новая пьеса и новые герои. И я неизменно остаюсь тем, кто стоит посреди опустевшей сцены и держит в руках бутафорскую корону, шляпу, цветок... Со стеклянным взглядом и непониманием. Мир рушится?... Нет, это просто кто-то увозит декорации. Двадцать минут на смену фона, двадцать минут на смену фона!!
Господи, я живой человек. Я быстро привыкаю и долго не могу свыкнуться... Я хочу, чтобы вокруг меня всегда были одни и те же люди и хочу продолжать любить их бесконечно долго, пока жива. Я, как и 99% детей на Земле, хочу, чтобы моя мама жила вечно и моя кошка жила вечно, и мои бро жили вечно, потому что я не умею расставаться. Я не умею, я идеализирую этот чертов мир и для меня он всегда книга. Та самая добрая книга с приключениями, настоящей дружбой и хаппи-эндом. Моя мама всегда учила меня благородству и чистоте, в ней есть все это и вот, теперь я не умею врать, не понимаю предательства и готова сражаться за друзей до последней капли крови. Проблема только в том, что никто не объяснил мне, что не все обязаны воспринимать мир так же.
А еще я хочу, чтобы те же люди, которых я люблю сейчас, оставались со мной до того самого мгновения, пока я не выпью со всеми по последнему бокалу красного полусладкого и не залезу в гроб. И от невозможности этого хочется сесть в углу на корточки и кричать. Потому что...

... я чувствую, как все уходит... (с).

Я всегда чувствую. Я сердцевина - мир вокруг, как торнадо в своем бесконечном, скоростном вихре... Оп. Остановился. Оп - в пустоту полетели обломки... все затихло... Лица людей, когда-то столь дорогих и родных, не вызывают больше ничего. Никаких шевелений внутри. И мне кажется, что это мой маленький уютный домик горит и осыпается обугленными кривыми кусками. Я плела это гнездышко с такой заботливой нежностью, развешивала ярлычки, полочки для бесконечных безделушек, раздавала имена и указания, надевала платья, зарисовывала, зафотографировала и записывала... Вспышка, хлопок - оп. Разрушено, в мгновение смыто гигантской волной. О, великий Шива, твоя непостижимая мощь и бесчеловечность. Дай мне хоть удержаться на краю - я ловлю руками осколки, фотографии, записки на салфетках...

"...собирать вещей не больше, чем входит к тебе в рюкзак,
не заводить собак и детей,
не толстей, не привязывайся, не богатей,
уходи в такую ночь: серебристый зигзаг
молнии, оборванные линии электропередач,
дождь в лицо и немного град.
позади лежат восемь жизней твоих удач
и горят..." (с)

Это было уже и будет десятки раз снова. Я стою столбом, как мачта со сорванными парусами, после шторма. Полнейший стиль... Близится рассвет над бесконечным океаном и я одна, как потерянный кем-то брелок в чаще леса, как человек на асфальте, мимо которого все проходят, не оглядываясь. Как тот, кто с фонариком перешел через реку и пропал в темноте. Я плачу, хватаю за рукав, озираюсь, я не могу понять, почему мое направление снова меняют, ведь вот же была Земля - прямо по курсу. Куда плыть теперь?
Вы когда-нибудь видели, как поворачивают огромный заржавевший корабельный штурвал? С каким скрипом, как нехотя он дает себя сдвинуть с привычного разворота хотя бы на сантиметр?
Но я не хочу так. Я не хочу оставаться там, где больше нет ничего живого. Я не умею создавать из порожнего. И я шагаю в пустоту, в неизвестность. Ухожу оттуда, где больше ничего не осталось, отпускаю нити, разжимаю руки. Баюкать мертвецов и никому их не отдавать - это я умею в совершенстве. Летать - нет.
Человек во мне никак не может понять, зачем нужна эта жестокость - обрастать связями, привязанностями и мечтами, если все это столь ненадежно, что может обрушиться в любую секунду, осыпаться штукатуркой, под которой, неожиданно, вид на открытый космос. Если бил через человека свет и - прервался. Если были в сказке краски - и все поблекли.
Зачем оно так устроено - вот, человек - смотреть на него, запоминать, любоваться, вдохновляться, писать с него картины и воспевать, посвящать повести, рисунки и смски, угадывать цвет глаз, настроение, обозначивать как-то "лучшие друзья", "братья", "муж", запоминать запах тела, одежды (помнишь, как ты на это платье вылила раствор для батика, запах бензина держался долго, а пятно под брошкой и не заметно), создавать в своей голове целый Музей Имени Тебя, говорить всем, как потрясающе, что через него со мной явно говорит Бог, знакомить с любимыми барами (Тебе там точно понравится!), мирами и воспоминаниями... Теми, в коих сотнями живут такие же, когда-то значимые, нежно любимые.
Делать совместные фотографии, планы и истории. Привыкать телом, прикосновениями и взглядом. Все это кажется таким важным и, кажется, будто весь твой мир именно этого и ждал - того момента, когда вот ты понимаешь, как вы двое остаетесь в одном пространстве, а все вокруг исчезает...
Прикасаться рукой к руке, наблюдать и думать "Когда-нибудь и ты превратишься для меня в воспоминание и я буду кому-то рассказывать о тебе. С восхищением, конечно, по-другому я не умею..." - это странные, пугающие мысли. Еще страшнее думать "Я не чувствую ничего". О том, кого привык считать кем-то... Кем-то.

Я иду по Пушкинской дороге, ведущей в Александровский парк. Я люблю осень, люблю запах мокрой листвы, люблю меланхолично-эмоциональную музыку, и обожаю, просто обожаю это ощущение "я одна в своем мирке". Я выключаю телефон, беру деньги, которых хватит на горячий шоколад, и иду. Я очень люблю идти. Я могу идти очень долго, замечая, как вокруг меня сменяются пейзажи. Я люблю, когда прохладно и пахнет свежестью, когда мир течет через меня, как прозрачная вода, а сама жизнь во мне пульсирует - в сердце, в солнечном сплетении, в ладонях - мне все равно обычно, куда идти, я наслаждаюсь каждой секундой ощущения себя.
Я иду и думаю обо всех тех, кто ушел из моей жизни. Беседую с Феликсом, вспоминаю его биографию и свою - пока еще очень маленькую. Или не думаю - просто плаваю в своих эмоциях, чувствах, во вдохновении, красоте, в своей легкости. И понимаю, как приятно мне осознавать себя сейчас абсолютно одиноким человеком, лишенным багажа, тревог и повязанности на ком-то. В этом, отчасти, есть какой-то холод. И свобода. И чистота.
Я путешественник. Это в моей душе, в моей сути. Я путешествую по этому миру и по другим мирам, по людям, по проживаниям, по телам и по сюжетам. Я меняюсь со скоростью глиняного кувшина на вертеле, жизнь постоянно придает мне новую форму, сдирает с меня куски лишнего, доводит меня до совершенства. Я морщусь от боли, дергаюсь, сжимаюсь от ужаса, но понимаю правильность происходящего. Я не умею оставаться на одном месте слишком долго, никогда не умела. Так когда я научилась пускать корни? Зачем я делаю это снова и снова, и все чаще? Видимо, с того момента, когда в моей жизни стали появляться люди, к которым я открыта душой настолько, насколько это возможно. Кто-то, кого я могу назвать Родными. Кто-то, с кем я не убиваю время, а создаю чувства. Кто-то стоящий, настоящий, кто-то, с кем мир становится красочнее и объемней. Но ведь я и не согласна на других людей рядом со мной. Я не согласна на меньшее, на пустоту, на ложь и изображение дружбы там, где ее нет, любви там, где ее нет. Я не умею, совершенно не умею врать. Каждый раз, когда я пытаюсь - изнутри меня рвется кто-то огненно-настоящий, мне кажется, что мне ломает ребра, раздирает горло - я не могу врать, это моя чистота, моя реальность. Исказить ее, значит отравить то, что для меня свято. Я человек Вишудхи, я не могу позволить себе эту вредную пищу - ложь, лицемерие, умалчивание. Для меня высшее проявление доверия - говорить. Просто говорить - красиво, вдохновенно и увлеченно. Говорить о том, что я чувствую, о том, о чем я думаю.
И еще - я не умею делать то, что не приносит мне удовольствия.

Я хочу научиться той степени любви, когда ты не нуждаешься в отдаче и сохранении. Но я смотрю на тех, кто рядом и все еще надеюсь, что так будет долго, долго, бесконечно долго. Я чувствую, как в очередной раз осыпается моя нынешняя реальность и, как мост, разбитый землетрясениям, складывается детально и рушится в пропасть мое будущее, чтобы полностью перестроиться, смениться на новое. Это не впервые. Я давно должна привыкнуть, радоваться, зная, что это процесс усовершенствования, что на месте разрушенного сейчас в мгновение выстроится что-то лучшее, что-то, что я сама создала себе, построила, выслужила... Но мне страшно. Как было страшно отпустить руки от парапета, когда я прыгала с веревкой.
Я не знаю, что и кого я потеряю на этот раз и что обрету в ближайшем будущем. Я знаю, что во мне раскрылось и изменилось, я чувствую, какой этап своей жизни я прошла.
Но, Боже мой, как же я не люблю разжимать руки.