[145x217]
В колонках играет - lacrimosa - der leste tag
Настроение сейчас - перед концом

рассказ, написанный моим любимым evidense ( любимым за творсчество )

Отречение



И лишь тянуться замёрзшими пальцами в холод пустоты, скрестись по воздуху поломанными ногтями. И плакать. И кричать. От бессилия и боли. Ведь ничего уже не вернёшь.
Лишь частицы мира, лишь течение времён. Лишь снежная пудра белеет на щеках твоих, лишь мертвенно-морозный иней на руках - то прошлое, то несбывшиеся мечты. То проклятия, забвение, воскресенье и забвение опять. И долгие дороги в никуда, и долгие прощания ни с кем. Отчего-то лишь молчание вслед. Отчего-то лишь безмолвие следом. Лишь тоска. Лишь разлука. Лишь сны. Мрачные, тягучие, липкие. Лишь багровый цвет рек, лишь пепельный - снега под ногами. То сгорает в эту ночь надежда. То умирает тихо время. То лишь отречение. Твое отречение от себя. Отречение от власти...
Зачем и для чего теперь? Что дальше? И куда? Лишь безмолвные тени на стенах этих руин, бывших когда-то градом твоим. И ты царствовал. И ты правил. Но времена не те. Не те люди. Не то время... И лишь тени. Править тенями. Скрестись по камням поломанными ногтями. Ломать лёд босыми ногами. Пить эту кровь. Кровь эту называть вином. Но в вине есть частица вины твоей. За что и зачем? Не знаешь... Не ведаешь даже... Почему-то... И вновь на проклятие... Твое отречение... Сиюминутность... Потусторонность... Мелькание... Безмолвие... Молчание... Траур...
Из безысходности - в изгнание. В молчание, тишину, страх. В вечный северный ветер прибрежного боя волн о мол, молчание и одиночество. Так приходит зима. Медленно опускаясь на плечи, заставляя пригибаться к земле, то приходит зима. Властвовать, не разделяя. Убивать...
Все свечи замело. Снег сквозь открытые окна без стёкол. Свет сквозь танцующую в этом ветре пыль. Крошки, осколки стекла на мраморном полу, мраморном полу в трещинах, выбоинах, каплях застывшего воска, замёрзшей грязи, пепла, песка, обрывков бумаги, разодранных книг, обгоревших и склеенных кровью страниц, разлитой замёрзшей воды... Оставлено. Всё. Проклято. Всё...
Всё безнадёжно. Лишь капли воска на стол. Лишь скрип пера по мятому листу бумаги. В молчании. В полутьме. В полусне. Из полу-жизни...
Холодный мрамор - твои руки. Побеленная стена - твоя дорога. В никуда. В вечность. В забвение. В легенды. В себя. Опять...
И так катятся хрустальные слёзы по щекам твоим. Так катятся, оставляя сероватые дорожки боли на лице твоём. Величие... в ничто. Величие... в награду. Забвение... потом. Забвение... навсегда. Навечно. На все времена. На все эпохи. Забвение...
И нет завтра. Нет, и никогда не будет. Осталось лишь вчера. Пустынные замки, беснующаяся толпа. Твои руки. По снегу. Твои руки. В этом грязном снеге... В этом грязном снеге - отражение того пустого неба. Некуда идти. Лишь пустота вокруг. Бессилие, безверие и бездорожье. Бескрайняя заснеженная степь. Ровной пеленою вплоть до горизонта и чуть дальше. Лишь ровный слой прозрачно-призрачного снега. Лишь ровный слой безмолвия, забвения и неизбежного ухода. Навсегда. И так понимаешь ты, что не в Рим все дороги. Так понимаешь ты, что все дороги - в никуда. И ты идёшь. Проваливаясь, оступаясь, падая на снег. Вставая и снова падая. Идёшь. В мрачную пелену одиночества. В светлую пелену небытия. Идёшь. Не оставляя следов, с каждым шагом растворяясь в ветре. Ибо так всё уходит, и ты - за ним вслед. Уходишь. Навсегда...