Йо распахнул глаза и тут же зажмурил их. Сон! Это был всего лишь ночной кошмар. Все казалось таким реальным... Он поморгал несколько раз, стараясь прогнать остатки сна, затем попытался встать. Еще никогда в жизни молодой шаман не чувствовал себя таким разбитым. Все тело ныло, словно после многокилометровой пробежки, а в груди чувствовалось странное, неприятное жжение. Наконец ему удалось подняться и подойти к окну. Был ясный, теплый день, ярко светило солнце…
Солнце!!! Шамана буквально подбросило. Сколько сейчас времени? Почему его не разбудили? Оставалось надеяться, что он не слишком проспал, иначе он не доживет до следующего дня, поскольку, Анна убьет его.
Его мысли были прерваны звуком открывающейся двери. На пороге стояла вышеупомянутая особа.
- Э-э-э, Анна, - Йо отчаянно пытался придумать, как смягчить надвигающуюся бурю. – Видишь-ли… Я понимаю, что это очень важный бой...
- Бой? – потрясенно переспросила та, внезапно побледнев.
- Да, бой с командой Танос… Я…
- Йо, этот бой был вчера…

- Господин Хао, - обратился маленький негритенок к юноше в белом пончо, сидевшему рядом с ним.
- Да, Опачо, - отозвался тот, не оборачиваясь. Его лицо было совершенно беспристрастным, впрочем, оно оставалось таким почти всегда, и лишь некоторые вещи могли заставить его эмоции проявиться. Но за годы жизни рядом с ним Опачо научился безошибочно определять его настроение.
- Все удалось, господин Хао?
Тот, наконец, повернулся к нему, и малыш заметил, прячущуюся улыбку в уголках губ.
- Даже более чем я смел надеяться. Сила начала брать контроль… Скоро установиться связь. И тогда… - он не договорил, но это было и не нужно. Его собеседник понимал его лучше всех остальных его последователей, даже без слов. Именно поэтому шаман испытывал к нему некоторую привязанность.
- И тогда Вам не сможет помешать даже Железная Дева. – Опачо всегда восхищался своим повелителем, его силой и мудростью, но в то же время не мог не испытывать беспокойства за него. Он знал, что Железная Дева решила открыть Врата Вавилона, чтобы уничтожить господина Хао. Ему нужно стать сильнее…
- Не беспокойся, Опачо, - улыбнулся шаман, прекрасно знающий, о чем он думает. Ему даже не приходилось смотреть его мысли. – Джин глупа. Она не замечает и не понимает самых простых вещей. Она верит лишь в свою правду, что, заточив себя в этот гроб, она сможет избавиться от меня и принести высшее благо. Глупо и нелепо…
- Да, господин Хао, - радостно подтвердил негритенок.

Следующий день прошел как на иголках. Йо, казалось, пришел в норму, но Фауст, по-прежнему говоривший о нестабильном фуриеку, настаивал на приостановке тренировок. Рен его поддерживал, аргументируя это тем, что сейчас просто небезопасно выходить из дома. Под их двойным напором Анна сдалась. Но, к сожалению, не имея возможности выпустить свой воспитательный запал на Йо, она выпускала его на других. Особенно доставалось Трею «за раскидывание вещей», под вещами понимался сноуборд, забытый им в гостиной и Джоко «за путанье под ногами». Рио, мигом сообразивший что к чему, предпочел спрятаться от разбушевавшегося медиума на кухне, «добровольно» взяв на себя обязанность, приготовить завтрак, обед и ужин для всей компании. Манта не отходил от компьютера. Духи чувствовали себя не лучше, особенно Амидомару.
Дух рассеяно скользил взглядом по гостиной. Стол, несколько стульев, пара кресел, большое зеркало... Но самым главным достоинством в ней было то, что сейчас в ней никого не было. Ему хотелось побыть одному, чтобы постараться все обдумать. Всю свою «сознательную жизнь» самурай был уверен, что нет ничего такого, с чем бы он не справился. Он не стал бандитом, не сдался войнам императора, 600 лет дожидался своего друга. Но сейчас ему было страшно... Страшно от неизвестности. И ему не нравилось это чувство! Очередная резкая вспышка боли заставила его поморщится, но она уже не казалась ему столь острой как несколько часов назад. Бледные губы духа изогнулись в печальной усмешке, при воспоминании о том, каким, по мнению главных военноначальников императора, должен быть настоящий воин. Как будто они и сами соблюдали этот кодекс... В его груди поднялась волна злости и он с силой опустил руку... Послышался треск... Амидомару резко отдернул кисть с изумлением глядя на стоявший рядом стол. Затем медленно провел пальцами по шероховатой поверхности, слегка надавил... Это было странное, давно забытое ощущение. Осторожно взяв стоявшую на столе фарфоровую чашку, он стал ее разглядывать...
- Амидомару! – голос Мосуке выдернул его из забытья. Чашка проскользнув между его пальцев упала на пол и разбилась...
Самурай в изумлении смотрел на осколки не в силах произнести ни слова, затем внезапно закрыл лицо руками и вылетел из комнаты.