Боже ты мой, сколько можно уже ходить по колено в грязюке, когда же уже наконец будет нормальный снег, нормальная зима, можно будет спокойно лежать в горячей ванной и читать какую-нибудь душеспасительную книжку, вроде Гришковца или Севелы, или просто какую-нибудь фэнтези, или пить чай у кого-нибудь в гостях, а может, позвать кого-нибудь в гости и чаёвничать до поздней ночи, а потом метро закроется, на вот тебе спальник, или раскладушку, если хочешь, а то на полу холодно, но могу пенку дать если на раскладушке тесно, или, или, или просто сидеть и гамать в Старкрафт, "Вперёд, в атаку, мои славные гидралиски!" - кричать, да что угодно, главное, чтобы уже вот так вот не трястись в поезде до трижды проклятого и позабытого Богом Щелчка, главное, идёшь и думаешь, что вот ведь мудаки, стадо баранов, прут и прут, и тебя не замечают, то есть замечают, но только чтобы локтем в бок пихнуть, об стену приложить или наступить на ногу, думаешь: главное - не стать, как они, а ведь всё равно становишься, и пихаешь, и натсупаешь, и протискиваешься, а потом, стоя в вагоне на чьей-то ноге, думаешь ё-моё, или вообще ничего не думаешь, а просто отдыхаешь, а то ведь на Курской опять входят, норовят то ли вытянуть из вагона, то ли распластать по противоположной двери, мотаешься, как говно в проруби, как Веничка в Орехово-Зуеве, думаешь, вот сейчас сфинкс появится и загадки загадывать начнёт, и хрен я тогда доеду, да вообще Ерофееву легче было, у него и водка была, и ангелы, а я тут блин да кто мне на ногу-то наступил, а оказывается, это ты сам себе на ногу наступаешь, просто больше наступить уже некуда, а когда, наконец, доезжаешь, и вылезаешь из этого адового подземелья, становится как-то уже лучше, идёшь, слушаешь музыку какую-нибудь, но думаешь, что вообще-то оно уже немного подзадолбало: и вечная Девятая парковая, Константина Федина, на которой почему-то опять пахнет коровьим навозом, и даже Дыркин в ушах немного задалбывать начинает, пора вообще что-то менять в этой жизни, но вот приходишь домой, из последних сил - иврит, потом, наконец, ужин, чаёк, хлебушек белый, Пит принёс, сам вон спит, только что приехал, да вообще всё не так ужасно, только сессия скоро, но скорей бы уж она началась и кончилась, скорей бы зима с белым снегом и белым хлебом, чёрным чаем и чёрным небом, тёплой ванной и шубой с мехом, гостями, гитарой, глинтвейном, смехом.