У нас начало подмораживать. Утром какой-то нехороший водила не пустил меня в автобус и заставил битый час мерзнуть на остоновке. Потом, вроде, стало теплее, но под вечер снова похоложало. Наверное, в честь этого на конюшне сегодня никого не было, так что у меня получились почти индивидуальные занятия. Кудесник уже застоялся у себя в проходе. Туда его передеслоцировали, т.к. стойло в торце хоть и самое большое, но и самое холодное. Я вывела его на леваду, где он спокойно подождал, пока я на него влезу, сделаю себе стремена, а седло мне дали самое долбанное, бывшее Валькино, где с одной стороны в путлище дырочек меньше, чем в другом, поэтому его приходиться подворачивать. Ну да ладно. Все равно меня Саша большую часть без стремян прогонял. Кузька был довольный, как слон. Бегал, резвился, балдел - одним словом. После Глупа и его трясучей рыси Кузька казался просто ангелом. Только крылышек не хватает. А то бы Пегас какой-то получился. Ускорялся он по первому шенкилю, не притормаживал, не съезжал с колеи, не сходил с ума, не тряс башкой, просто довольно рысил. С легкостью заходил на вольтики, не притормаживал на них. Не грыз свой несчастный трензель. Вообщем, вел себя, как образцовая лошадь, коей он, конечно же, и является. Выучила сегодня новое понятие - облегчаться, т.е. привставать на шаг лошади на рыси. Да, я знаю, я тупая, не нажо мне говорить, что через четыре месяца конекатаний я открыла для себя Америку. В конце пыталась поднять Кудесника в галоп, но подняла его в очень быструю рысь, не думала, что он может так быстро бежать. Когда смена закончилась, ему в проход насыпали опилок и одели попону, чтобы не замерз, не дай бог. На болезнствующего Сабоника тоже надели попону, а то все уже не могут слышать его кашель.