Только с конюшни. Там все хорошо, за исключением того, что Валеньку выкупили окончательно и безповоротно. Теперь она работает только два часа в день, чтобы заплатить за свой постой. Какие же странные эти люди. Покупают лошадь в личное пользование, но заставляют ее еще и работать под прокатом. Если бы я выкупила Кудесника, то прокат бы его больше не увидел, как собственных ушей. Чтобы какой-то остолоп бил его по морде? Нет уж, увольте. Лучше самой работать, как вол, но не отдавать свое животное черт знает кому... Ладно, не важно. У меня даже работы нет.

Сегодня меня заставили ругаться с Сабонисом. Лена прямо так и сказала: "Я тут слышала, что ты очень на Большом Брате покататься желаешь". Что ж, ленивый своенравный тяжик, так ленивый своенравный тяжик. Сабоняка вел себя достойно. Практически с ума не сходил: на лево не бегал, смену галопом не пугал, не отставал, чинно бежал себе за Кузькой, думая про себя: "Ну, вот, опять посадили на меня кого-то бывалого, постоянно пихает куда-то, бежать заставляет, сворачивать не дает. Эх, куда все новички делись?" А вот Кузьке явно его всадница не по нутру пришлась. Он так и норовил свернуть в центр, а мы с Сабой, соответсвенно, за ним. Девушка плохо с ним справлялась, не могла найти общий язык. Ехать он не хотел, постоянно скрипел зубами. Сабоняка только рад был такому соседству. "Ну, хоть с ним похалявлю, и то хлеб". В конце концов, мы обощли Кудесника и стали перед ним. Сабик с грустью побежал быстрой рысью. К концу смены он сильно раскашлялся, бедолага. Вот ведь заболел еще летом, а выздороветь ну никак не может. Поэтому в галоп мы не поднимались. К чему ЧЧ (Черное Чудовище) лишний раз мучать? Галопом ездила одна лишь Бьефа, да и то один круг. После смены пошла раздевать Пупсика. По дороге он обслюнявил мне всю курту, а полсе езды на нем я еще и сама была полусонная. Это у коня тактика такая - укачаю на себе всадника и сам засну. Отбивалась я поэтому слабо и вся покрылась слюной Сабоника. Уже в стойле мы чуть не обгадили свою подпругу, но, слава богу, все обошлось. Расседлались, разнуздались и с остервенением начали жевать свое сено.