Убиться веником. Что теперь делать? Перенаберать? Как я ненавижу свою житуху. Устала, опустила свою самооценку ниже плинтуса, чуть не угробила лошадь, заставила Наташу понервничать. Нету сил. Все, переношу среду на пятницу. Так проще будет. Сегодня весь день нещадно лупил дождь, поэтому пришлось ехать в поля. К тому же привезли новый грунт и его укладывали при мне ржавым бульдозером. Стоял жуткий грохот. Лошади нервничали, Сабоник с Валькой перестукивались копытами об денники. Большой Брат вообще ошалел от такой обстановки, всю дорогу пытался попробовать меня на зуб. Я не съедобная! Рядом неодобрительно смотрела на нас арабка Жармен. Рядом с ее аккуратной вытянутой мордочкой,огромная модда кирпичом Сабоника кажется несуразной.

На мое попечение выдали Бабину. Она вредничала, бежала есть травк и не дала мне как следует затянуть подпруги. Всю дорогу меня мучала совесть из-за этого. Бобс ни чем не хотела мне помочь. Она стремилась съесть как можно больше трав, а я не могла с ней сладить. Мне кричали: дерни одним поводом резко в бок, а я тянула оба повода на себя. Потом я попыталась тянуть один повод, но сил у меня не хватило. В результате мы пропахали пол поля и загремели. Лицо сильно щипало. Самолюбие ущемлено. Не смогла справиться с простой лошадью. Чуть не угробила себя и ее. Когда я снова на нее залезло, седло съехало набекрень. Наташа сильно разозлилась, когда увидела, с какими подпругами я ехала. Мне было так стыдно. Понурив голову я забралась обратно и грусная поехала дальше, сражаясь с Бабининой головой, пытавшейся добраться до всей травы в мире. Присутствие духа ко мне вернулось только на конюшне, когда я слезла с Бабиниса. Лошадь стала тереться об меня, прося прощения за то, в чем была виновата Я. Мне было так приятно. Меня так давно никто не утешал. А от этой лошади я вообще не видела проявления хоть каких-либо чувств к своей персоне. Я была несказанно рада. Наташа тоже на меня больше не сердилась. Я пообещала принести завтра тортик за то, что чуть не угробила себя и лошадь