сцена 12.

полусука-полутряпка, отчаянно немужественная (несмотря на все ее старания, что ее временами удручает) в самые ответственные моменты, неопределенно-лично разглагольствующая в табачном дыму о смысле всего этого, всё так же, как и та 14-летняя угловатая, не может из себя выдавить
ни
"вали, ты мне совсем не нужен.",
ни даже размазать:
"я действительно ничего подобного не чувствую"
и, перебирая в ладонях и мысленно стихи, признания, телефонные звонки и увядшие цветы от четырех разных ищет поводы оставить рядом с собой хоть кого-нибудь, чтобы...
окончательно придти к выводу: или он, или никто.