|
Понедельник. Сегодня к нам в блок для особо буйных завезли новенького. Санитары окрестили его первонахом. Замотанный в смирительную рубашку, он умудрился убежать 2 раза вместе с инвалидным креслом, а потом поднял настоящую истерику – просился только в 1 палату. Выделили место в первой. Всё никак не мог успокоиться, долго выспрашивал у санитара Феди, чего здесь ещё никогда не делали. Этот урод додумался пошутить, что ещё никто и никогда не писал на потолок. Вот сам теперь пусть и оттирает! Вторник. Привезли албанца. Пока мы выясняли, есть ли у нас посольство Албании, он сказал, что это просто шутка такая. Помолчал чуток, а потом как заедет себе по лбу и грустно так очень: «Шутка… Но баян». Долго думали, что бы ему такое вкатить, сошлись на местном наркозе от санитара Феди. Выпускать его пока рано, так что синяк зажить успеет.Среда. Привезли поета. Пока везли по этажу, завяли все цветы. У санитаров были заглушки на ушах, а у нас – не было… Поэтому, пока его довезли до палаты, многие потеряли сознание. Спасибо Феде, после внушения, поет свои стихи читать перестал. На всякий случай повесили на него намордник. Ну и компашка! Четверг. Провёл обход. Вроде бы всё спокойны, только просьбами надоели. Первонаху видете ли подавай прогулки по местам, где ещё не ступала нога сумашедшего. Где ж я ему такое место найду? Федя предложил ему погулять под землей. У нас «подземли» не было, но Первонах сразу же загорелся и предложил вырыть. Завхоз захлопал в ладоши и сказал, что ему нужна новая кладовка. Назначил Первонаху трудотерапию. Албанец настойчиво просил какого-нибудь чтива, сердобольная уборщица Тётя Валя дала ему газету. Эх, как заливался голубчик! Правда, заговорил на каком-то непонятном языке. Вобщем, титаническим трудом Феди газета была возвращена под комментарий больного: «Этапять!». Возле палаты Поета найден невменяемый санитар. Как выяснилось, больной всю ночь читал ему стихи через намордник. Заходить внутрь боимся, а вдруг он ещё чего сочинил? Выход нашёлся сам собой. Албанец попросил Поета дать ему его стихи в письменной форме: «Ща заценю и аткаменчусь в лучшем виде». Пятница. Албанец всё ещё смеётся после вчерашнего вечера поэзии. Поет обижается и кричит, что больше не будет писать стихи никогда. Решили выпустить, кому он тут такой нужен? Первонах вырыл неплохую подземную стоянку, думаю, а не отправить ли его ко мне на дачный участок? Осталось приспособить албанца. Назначил консилиум на завтра. День шестой. Предложили сделать албанца терапевтом. Изобразили в лицах: — Доктор, я слышу голоса. Показалось забавным, оставил албанца на испытательный срок… Спустя полгода. Бугага, йа x... блйа, сиводня приезжале из МинЗдрава, хатели пиринять ниибацо выдающийся опыт нашей бп аx... клиники. Послал их фсех на йух, знаю йа все эти их «пиринимания опыта», йух кто цопирайты ставит! Ладна, мой любимый днивничог, пайду пакурю и сцуко на апход. Всем Чмока. |