А потом он подарит мне белую розу и скажет, что она похожа на меня. Тик-так. Пусто. Ползком сквозь уличный ураган. К нему. Такому чужому в шелухе телефонных шумов. Красное платье. Леденец и горячий шоколад. Дожидаться взрослого длинноволосого мужчину с часами на руке и цепями внутри. Тик-так. Бредово уговаривать себя не называть его любимым. Он ведь не должен знать, как сильно. Тик-так. Белая роза в голубых глазах. Голубые глаза, которые смотрят рассеянно. Сегодня – всё, правда? Тик-так. Тик-так. Тик-так. А в конце он сморщится, чтобы не разрыдаться у меня на глазах. Я ведь не должна знать, как сильно. А потом он уйдёт навсегда.


И больше никогда не. Салфетка. Для нас двоих. Для нас двоих там написано, - напряжённо читаешь, - мы уже никогда не увидимся. И знаешь, что самое дикое, самое страшное? Ни мы, ветром выскальзывающие из памяти, ни разомкнутая вечность «уже», с каждым днём всё Уже. «Никогда» – и то, как смягчающее обстоятельство. «Не увидимся» – тоже, в принципе, не смертельно, так плоско и просто. Самое страшное – это представить, что это действительно случайно или по ошибке, без нашего ведома или нарочно, заранее, по некоторой договорённости окажется правдой.
(с)

Это был единственный раз, когда мне мужчина подарил цветы. Цветок. Без запаха и полумёртвый. Похожий на меня.