Еще одна вещичка, служащая слегка искаженным художественности ради отражением реальности, но представляющая исключительно литературную ценность. Потому прошу  не воспринимать буквально и не пугаться  : )

Анальгин

Боль была едва выносимой и не отпускала сегодня весь день. С нее началось утро. Открыв глаза, Жанна с огромным трудом оторвала тяжелую голову от подушки. В черепной коробке, казалось, бурлило кипящее олово, которое тут же потекло через глазницы, стоило девушке встать с постели. Должно быть, решила она, сегодня в магнитном поле Земли сильные волнения. С некоторых пор, перенеся тяжелую черепно-мозговую травму, она стала остро реагировать на подобные явления. Спасал только анальгин. Его-то она и приняла сразу, еще не начав готовить завтрак. Его же разжевывала, готовясь отойти ко сну. Завтра начиналась долгая трудовая неделя, и перед ней стоило выспаться, а не терзаться всю ночь головной болью. Это была уже третья таблетка за день. Что-то странное творилось сегодня в природе или то, что ей пришлось два часа просидеть перед компьютером, готовя реферат, сказалось отрицательно, но боль не прошла до сих пор.

В пачке осталась одна, последняя таблетка и завтра нужно зайти в аптеку, машинально отметила Жанна, направляясь к себе в комнату. Девушка знала, не стоит злоупотреблять анальгетиками, ей говорили, что это вредно для сердца. Но головная боль едва ли лучше зубной, и когда она становилась особенно сильной, потенциальная опасность меркла и отступала на второй план перед избавлением. Кроме того, боль была реальнее фантомного вреда сердечной мышце.

И вот сейчас Жанне не спалось. Последний час виной тому уже не была головная боль. Утроенный анальгин дал, наконец, результат.

Спать мешало все то же раскаленное олово, только теперь оно разлилось штормовым морем в груди и, часто накатывая, с силой билось о скалы грудной клетки. Как же так?  Как так получилось, что она лишилась самого ценного, что было в ее жизни – любви. Безграничной, бескорыстной, безумной Любви, подаренной ей судьбой? Лишилась добровольно. Отказавшись. Просто отказавшись и причинив тем самым боль любящему ее и безмерно дорогому ей человеку. Даже не заметив, как это произошло. События последних недель вовлекли ее в свой водоворот так мощно и стремительно, что времени на сопротивление не осталось. Она успела только глубоко вдохнуть перед тем, как погрузиться в ту глубину, что давила на нее теперь. Но воздух кончался. Жанна чувствовала, как сдуваются ее легкие, так же ясно, как слышала сейчас свое бешено колотящееся сердце. Оно-то и не давало уснуть, синхронно звуча в груди и ушах.

Девушка впилась зубами себе в руку, глуша рыдания и одновременно стараясь причинить максимум боли, только бы хоть на секунду она стала сильнее той, что так же впилась в ее сердце.

В коридоре включился свет – Жанна видела это в щель над дверью. Послышался еле разборчивый мат: мать вернулась с попойки. Теперь главным было притвориться спящей, чтобы она не отправила ее в круглосуточный магазин за водкой.

Девушка с головой укрылась одеялом, подтянула колени к груди, сворачиваясь калачиком и обнимая свою любимую игрушку, подаренную ей тем самым человеком, которого она предала. Из глаз непроизвольно текли слезы. Она не обращала на них внимания, всецело отдавшись ритму своего сердца, отсчитывая каждый удар, как считают овец, чтобы уснуть.

Верный способ подействовал и постепенно она начала погружаться в сон, считая все медленнее и медленнее и, наконец, уже не успевая за бегом подгоняемого болью сердца.

Утром ее нашли мертвой. Первой тело обнаружила приехавшая в гости бабушка по материнской линии. Вскрытие констатировало разрыв сердца. Должно быть, не стоило ей пренебрегать предупреждениями врачей относительно анальгина…