Так бывает. Сперва вроде бы все в порядке, и лишь висит что-то в воздухе. А потом раз - и словно что-то лопается, ломается. Все идет кувырком на работе, в институте вырастают громадне хвосты... И потом... Начинается. Они уходят. Уходят одни за другим, бросая на тебя полные презрения взгляды. Те, с кем ты был, казалось, всю жизнь.
Горыныч. Рамиро. Человечег - дада, и ты тоже, хоть ты не увидишь и не прочитаешь. Да, в принципе, хватит и первых двух.
Много ли вас у меня было? Клодия, Горыныч, Панкратик да Назга. И Ромка еще. В виде исключения.
Когда вы уходили, я смеялась вам вслед. Чтобы вы не видели потом моих слез.
Мне казалось - еще чуть-чуть, еще немного - и вы поймете, что вам без меня так же плохо, как и мне без вас.
И поняла, что вам все равно. Что вам не нужна глупая непутевая птица. Правильный выбор.
Так бывает. Вместо живых людей остаются лишь воспоминания и талмуды асечной хистори. Пускай.
Я помню. Я все равно буду все помнить. Я помню даже издыхающего котенка, которого нашли мы с подругами в 7 лет и содрогаюсь. Говорят - время лечит. Как оказалось, не меня
Вы уходите, а потом оказывается, что я стала другой. Оказывается, что все, что я люблю - глупость, прах. У меня нет никаких крыльев. Я никогда не летала. Я никогда не была на Луне...

Здесь все проще... "Я, барон Мюнхгаузен, обыкновенный человек, я не летал на Луну..."
Ах, какая она красивая, бургомистр, если б вы только видели... Белые горы и
красные камни на заходе солнца... Я не летал на нее!.. И на ядре не скакал в
том страшном бою с турками, когда погибла половина моего полка, а они
погнали нас в это чертово болото, но мы выстояли и ударили им с фланга, но
тут мой конь оступился, начал вязнуть, и когда зеленая мерзкая жижа уже
полилась в рот, тогда я, задыхаясь, схватил себя за волосы и рванул... И мы
взлетели над осокой! Я бы вам и сейчас это показал, господин бургомистр, но
уже рука слаба, да и тянуть не за что... (Снимает парик.) Я все напишу,
господа! Раз тридцать второе мая никому не нужно, пусть будет так... В такой
день трудно жить, но легко умирать... Через пять минут барона Мюнхгаузена не
станет. Можете почтить его память вставанием!..

Не пугайтесь, если завтра днев окажется закрыт или удален, в асе меня не будет, и никто не будет знать, в чем дело.
Это значит, что где-то в далеких Люберцах в изрядно грязной квартирке погибла, выстрелив в воздух, Ри Крылатая.