Тук-тук. Это я, открывай.
Учащённый пульс. 69, 80, 100, 120. Дважды в секунду. Ударяет в каждую её половинку. Тум-тамм... Тум-тамм... Кто этот Тум и где он там? Ах, сложные у нас с тобой отношения, сердце, моё сердце. Как у двух родственников, с годами едва притёршихся друг к другу, и знающих, что только одно может поставить жирную точку безо всякого хвостика в их отношениях. Вернее, одна - Дама в синем, высокая, статная и совсем не страшная.
Хотя все боятся.
Тук-тук. Кто-тамм...
Это её. Пламя. Я его узнаю. Когда оно начинает жечь изнутри, вызывая убийственную вечернюю лихорадку - мудрую, бередящую, с привкусом дальних странствий и чёрной поэзии под разбитую лютню - я крепко-крепко закрываю глаза и остаюсь один на один с той комнатой со стенами из рёбер, где стоит тренога души. Простой, человеческой. Я - свой...
И Дама спокойно берёт мою нить, расшивая узорчатый ковёр. Она его, конечно, распустит, но верещать, когда я шальным клубком скачусь под ноги, не будет. И не таких видала. И мышей, тех тоже не жалует.
Не вчера на свет родилась. И не завтра.
А я... благословение болезням, расшатывающим мой ум. Многие стремятся его сохранить, я - ненавижу. Накинуть удавку на шею логике, чопорной любовнице, изводящей предсказуемыми и недешёвыми капризами, и затягивать, не зовя чужих палачей и не доверяя случайному мастеру ужас в глазах... Нет, я не страшный. Я добрей многих. Просто разная она, доброта. Честная - ворона о белых перьях, причём железных. Думаете, куда вывелись стимфалийские птицы? Вот туда. Закидали, заловили, синих - растащили по пушинке. Носят. В перстнях, в амулетах, в плетёнках "от дурного глаза" - маленькие частицы, атомы, апейроны.. мерцают. Теряют силу. Получают снова.
А куда денешься.
Этот приступ подарил мне кошмар. Бояться я почти не умею, слишком любопытен, но страх был бы к месту...
Это был сон. Во сне Абсолют понимал и пережёвывал что-то (что? сам не знает. мир не мир, я не йа, какая к цвергам разница) миллионами существ-рецепторов. Они быстро изнашивались, отмирали, регенерировали, возобновлялись... Но некоторые - оставались навсегда. Серые, закостеневшие, шершавые. Попробуй избавиться - бо-о-о-ольно. Не трогать, как бородавку - противно. Растут, множатся, ноют, безобразят облик.
Во сне я - врач. Врач, режущий не пациента, а себя. Предварительно став с тем, кто болен, единим целым. Сидят вроде рядышком, один - свежий, чистый, белый, в хрустком халате, другой - томлёной свечой, посеревший воском оплывает на подушках. Тени - на стене. Тень - одна.
Рука с ланцетом не дрожит. Не дрожит, недрожит, нед рожит, недро жит... Жито - это хорошо. В недре у него, верно, вообще благодать. Надо отвлечься и резать.
Резать даже не мир и не причину мира.
Его существование.
Став и длясь.
Прервешься хоть на одну половинку, одну сторону (чёрное? белое?) секунды...
Тук-тук. Так кто тамм?

Настроение сейчас - это всё, что сегодня умею. теперь - ты.