Рисую ртутью по черному шелку...
Твой вечер-аристократ носит плащ-домино,
А моя полудикая ночь – сари.
Танцует ему танец семи покрывал,
А луна перебирает струны ситара.
Необычайно бледен овал
Ее измученного лица.
Вынужденного мерцать.
Шторы задернуты плотно: ни щелки.
Это изысканное кино,
Ехидное, словно щелочь.

Рисую медью по лазурной глазури.
Мое утро – какая-нибудь остроухая эльфа.
А твой день – прирожденный агностик-скептик.
Их любовь – самая странная из всех эклектик,
Смертельней укусов эфы
И надкусов Евы.
Бездоннее амбразуры,
Нежнее амброзии,
Вкуснее мороженого на морозе и
Сложнее родословного древа
Короля, предположим, Артура.

...А мы с тобой просто инь и ян,
Повстречавшиеся,
Когда Бог был пьян...