Сейчас я почти не помню, как плакала, когда собралась уходить от него навсегда. Помню, что я рыдала отчаянно, с остервенением, пускала пузыри и не могла говорить. Помню груду сопливых одноразовых платков...
Но уйти решила твердо.
Он все спрашивал в чем дело, не мог понять, и все домашние притихли (папа спрятался в своей комнате, и даже бабушка – БАБУШКА! – гроза всех людей, оставила попытки «навести порядок»).
Положение усугублялось тем, что я не могла заранее никому сказать, «что случилось». Опять начались бы просьбы, уговоры, обещания…
Я представила, как он вернется вечером домой, как будет пусто и тоскливо в нашей комнате, и опять разрыдалась. До боли обидно терять все хорошее, что у нас было и, тем более, что могло быть.
А могло быть много не просто хорошо, но даже гиперсуперзамечательно. Для этого есть все ресурсы, есть потенциал. А это самое главное.
Я приехала домой, расплакалась, разобрала вещи, села на кровать в «своей» комнате и все вокруг было чужое.
Я попыталась представить, как приеду после работы «домой». Не получается. Здесь холодно. Там тепло.
Мое место ТАМ, рядом с ним, в доме, который я люблю. Но и несправедливые обиды терпеть больше нет сил.
Хотелось умереть.