Этюд.

Свет восходящего солнца отражался от воды в фонтане и ярким лучом падал на сидящую на диване фигуру. Редкий случай, солнце обычно не освещало этой комнаты…
Человек, мужчина лет двадцати пяти, сидел, откинувшись на свинку дивана, луч света отражался в его темно-серых глазах, освещал лицо и терялся в растрепанных, давно не стриженых, волосах. Человек то и дело щелкал затвором ружья, что лежало у него на коленях, делал он это чисто механически, в его глазах было какое-то отстраненное выражение, словно его здесь и не было. Охотничье ружье, наверное оно принадлежало еще его дедушке, теперь мирно покоилось на коленях, но судя по двум дырам в стене чуток левее головы парня, за оружием хорошо следили…
Комната представляла собой просторное помещение, которое до появления парня с ружьем наверное было гостиной… Небольшой обеденный стол валялся в углу, возле разбитого буфета, всюду лежали осколки битого стекла и куски фарфора, антикварная хрустальная люстра напоминала о себе лишь пучком проводов свисающих с потолка.
В соседней комнате послышался шорох, и в комнату вошел большой серый кот, он грациозно запрыгнул сначала на диван, но поняв что от человека ласки не дождешься, красивым прыжком перескочил на невысокий столик что чудом уцелел и стоял напротив дивана.
Кот сидел на столике и облизывал лапу, по видимому он порезался о стекла ковром покрывшие весь пол, когда тишину прорезал сухой треск ружейного выстрела, наверное дедушка парня охотился на медведей… Кота отнесло к соседней стене, вернее не отнесло а размазало по этой самой стене.
Выражение глаз человека совершенно не изменилось, все теми же отстраненными, наверное даже рефлекторными движениями он отбросил гильзу, она неприятно хлюпнула приземлившись в лужу крови, и перезарядил свое оружие, коробка с патронами лежала тут же, на диване.
Солнце еще немного поднялось над горизонтом, но луч света по прежнему освещал лицо парня, время этим утром ползло удивительно медленно. Каким то жутким, скучающим взглядом человек огляделся вокруг, на секунду его глаза остановились на останках кота, парень горько улыбнулся, затем, опершись о подлокотник дивана, он встал на ноги, стекло жалобно хрустнуло под тяжелыми ботинками.
Его шаги эхом отражались по безжизненному дому, с минуту он стоял у приоткрытой двери в коридоре, на пороге валялась туфля со сломанным каблуком, а в двери была сквозная дыра от выстрела, но так и не решился войти, он и так прекрасно знал что там увидит…
Когда рука его уже лежала на ручке входной двери он заметил на стене красновато-коричневую надпись, парень удивленно посмотрел на свою правую руку, и расхохотался захлопывая за собой дверь и выходя на улицу, его смех еще некоторое время доносился из-за двери, пока его не заглушил рокот заведенного мотоцикла.

Через пару дней, когда родственники начали беспокоится и приехали в дом, в местной газете появилась коротенькая заметка о том что в небольшом загородном домике был найден труп молодой девушки, а в нескольких километрах от дома, днем позже нашли и парня, он на большой скорости слетел на своем мотоцикле с обрыва, ружье нашли там же и милиция быстро закрыла дело, списав все на его «явное сумасшествие и невменяемость», заметка едва занимала четверть газетной полосы. Вот только многих тревожила странная надпись на стене, надпись кровью: Mors omnia solbit, тут ничего не вызывало подозрения обычная фраза на месте убийства, ну может не обычная, но не выпадающая из общей картины «Смерть платит за все», писали кровью девушки…
Но чуть ниже были еще слова, слова, написанные дрожащей рукой: Прости, я тебя люблю, но ты… Дальше слова обрывались, но слова писали кровью того сумасшедшего, который разбился…