Мы приехали смотреть новую квартиру Урмаса. В ней одна просторная комната, из мебели – только кожаный диван и стеллаж, заваленный книгами, коробками и каким-то хламом. Вещи Урмаса в чемоданах, пакетах и сумках. Ноутбук на полу. В комнате два огромных окна – подоконники на уровне моих колен, - и она удивительно светлая. Я выглядываю в окно, – внизу ходят люди, ездят машины.
-Ты должен оставить это так, - почему-то шепотом говорю я, - Оставить без мебели. Насколько сможешь.
Урмас улыбается и не произносит ни слова. Он радуется впечатлению, которое производит на меня его жилище, но ведет себя сдержанно. Почему-то – хотя об этом не может быть и речи – я вдруг представляю, что это наш с ним дом, что сейчас мы вместе спустимся вниз и поедем к соседу Урмаса по прежней, съемной квартире, и мы втроем соберем оставшиеся вещи и привезем их сюда… а потом вместе с Урмасом будем жить долго и счастливо… Он целыми днями будет где-то пропадать, разрываясь между репетициями и институтом. Я буду работать и вечно не успевать на лекции. Мы, по мере возможностей, будем встречаться вечером и ехать вместе, домой. Потом мы будем смотреть кино и есть апельсины. Спать два часа в сутки. Делать вид, что нет больше мира за этими песочного цвета стенами. Сужать вселенную до размера зрачка напротив, а вечность – до одной секунды. Иногда к нам будут приезжать друзья – мои, и Урмас будет мил и приветлив; его, и я буду их обожать.
В следующую секунду я, конечно, понимаю, что это невозможно, что, реши мы жить вместе, мы наткнемся на такое количество трудностей, что наши хрупкие, неустойчивые отношения не выдержат этого. Почему мне так хорошо, так по-родному в этой квартирке?
Я оборачиваюсь и вижу, как Урмас улыбается с совершенно отрешенным видом.