Опять в дороге. Мы так давно не были дома, а так шочется. Нет, я не скулю и не жалуюсь. Я просто говорю своё желание. Рядом нет никого, ктоб заботился обо мне. Да, нету. Но есть тот, кого я люблю независимо от того заботится он обо мне или нет. Томми. Самый дорогой мне человек на Земле.
Автобус повернул и солнце осветило твоё милое личико. Оно действительно милое, оно такое же как у меня, только глазки чуть побольше. И ты прикрываешь эти глаза пушистыми чёрными ресницами и растерянно смотришь себе куда-то в раён кален.
Не знаю, как ты относишься ко всем этим переездам, мы никогда не говорим об этом. Но мне кажется, что тебе это нравится. Нравится быть с Георгом и Густавом, уезжать подальше от радаков, которые тебя вечно раздражают, знакомиться с новыми людьми, хотя бы на один вечер, на одну ночь, а утром снова в путь.
Мы похожи как две капли воды, но что удивительно, тебя никогда не называли девочкой. Да, тебе доставалось не меньше в школе, но тебя никогда не дразнили девчонкой. Странно, мы так похожи внешне и такие разные внутри. Тебе нравится общение со всеми, кроме меня. А со мной тебя просто не узнать. А мне так не хватает твоего внимания, так хочется просто поговорить по душам, рассказать, что я чувствую. И хочется..., чтоб выслушав, ты обнял меня и сказал: «Прости меня, Билл. Прости. Я знал, что не прав. Я был так не прав. Я хочу с тобой поговорить уже очень давно, но не могу себя пересилить. Боюсь, что ты засмеёшься и примишь всё за очередную шутку. Как я был не прав». Жаль, что на самом деле...
- Билл, ублюдок сраный, вытаскивай свою задницу из машины!
Уже приехали?
- Угомонись, Том. Я уже иду.

***

Снова едем. Опять шоссе, поля, леса... Сперва это было так приятно, ехать куда-то далеко-далеко, в незнакомые места, к незнакомым тебе людям, но которые прекрасно знают тебя. Но теперь это настолько наскучило, что меня начинает тошнить при первом звуке слова «турне».
Я так давно не видел родителей. Очень соскучился. Но я же крут. Я не могу ныть по поводу того, что хочу к маме. Вот никто и не знает, что я чувствую на самом деле. Даже ты не знаешь. Билли, Боже, прости, что я так отношусь к тебе! Прости, но я не могу иначе, просто не умею. Мы знаем всё друг про друга: где и с кем были, что делали, что случилось. Мы только не знаем, что чувствует каждый из нас. Несколько раз ты пытался со мной поговорить, но я не выдерживал, просто начинал пониковать, когда понимал, что ты сильнее, что ты не боишься начать разговор, и начинал дразнить, оскорблять тебя.
Автобус поворачивает. Солнце. Придётся повернуться в салон. Ты смотришь на меня, я это чувствую кожей. Делаю вид, что не вижу, прикрываю глаза и иступлённо изучаю свои колени.
Интересно, что ты сейчас думаешь, ощущаешь... Уже почти приехали. Пора перекрывать это бесконечный поток мыслей.
- Билл, ублюдок сраный, вытаскивай свою задницу из машины!
Вхожу в своё обычное амплуа.... Как больно... В твоих глазах промелькнуло разочерование, или мне показалось?
- Угомонись, Том. Я уже иду.