В колонках играет - Pohoronniy marsh-Bethoven
Настроение сейчас - S muzikoy poluchaetsya strashnavato i ochen zloveshe(lichnoe mnenie)

Label
***
- Я все еще хочу получить гарантии безопасности для моей cестры.
Я посмотрела на каждого из них по очереди.
- И мне надоели эти дурацкие игры. Вдруг вампир бросился ко мне. Мир замедлился. Не было времени испугаться.
Я попыталась отступить, зная, что некуда. Спайк, вытянув руки, бросился ему наперерез. Но он не успевал. Рука вампира, появившись из ниоткуда, попала мне в плечо. Удар вышиб воздух из моих легких и отбросил меня назад. Я врезалась спиной в стену. Через мгновенье о ту же стену стукнулась моя голова. Мир стал серым. Я соскользнула по стене вниз. Дыхания не было. На сером фоне замелькали белые тени, и мир стал чернеть. Я соскользнула на пол. Это было не больно, уже ничего не было больно. Я пыталась вдохнуть, преодолевая огонь в груди, и тут все поглотила тьма.
Из тьмы плыли голоса. Сновидения. - Не надо было ее переносить. - Ты хочешь ослушаться? - Разве я не помог ее переносить? - сказал мужской голос. - Помог, - отозвалась женщина. Я лежала с закрытыми глазами. Нет, мне не снилось. Я вспомнила возникшую из ниоткуда руку вампира. Это был удар тыльной стороной ладони. Если бы он сжал кулак... Но он этого не сделал. Я была жива. - Баффи, ты очнулась? Я открыла глаза. В голову хлынул свет. Я снова закрыла глаза от света и от боли, но боль осталась. Я повернула голову, и это было ошибкой. Боль превратилась в непобедимую тошноту. Как будто кости головы пытались соскользнуть с мест. Я закрыла рукой глаза и застонала. - Баффи, тебе нехорошо? Зачем задавать вопросы, ответ на которые очевиден? Я ответила шепотом, не зная, чем отзовется для меня попытка заговорить. Вроде бы не очень плохо. - Просто великолепно. - Что? - Это был голос женщины. - Я думаю, она проявляет сарказм, - сказал Спайк. В голосе его звучало облегчение. - Если она шутит, значит, она не сильно пострадала. В этом я не была уверена. Тошнота накатывала волнами, от головы к желудку, вместо того чтобы наоборот. Спорить можно, что у меня сотрясение. Вопрос в том, насколько сильное? - Ты можешь двигаться, Баффи? - Нет, - шепнула я. - Позволь мне перефразировать вопрос. Если я тебе помогу, ты сможешь сесть? Я сглотнула слюну, пытаясь дышать сквозь тошноту и боль. - Может быть. Две руки скользнули под мои плечи. Кости у меня в голове поехали вперед, когда он меня поднял. Я ахнула от боли. - Меня сейчас стошнит. Я перевернулась на четвереньки. Движение это было слишком быстрым, и боль налетела вихрем света и тьмы. Живот сводило, рвота стояла у горла, голова раскалывалась. Спайк держал меня за талию, его холодная рука лежала у меня на лбу, не давая костям головы расползаться. И голос его поддерживал меня, как прикосновение гладкой простыни к коже. Он тихо и ласково говорил.
Я не понимала ни слова, но и не надо было. Его голос держал меня, укачивал, унося часть боли. Он прижал меня к груди, и я была слишком слаба, чтобы возражать. Боль колотилась в голове, но теперь это была далекая, пульсирующая, тупеющая боль. Голову повернуть все равно было невозможно, будто она выскользнула из шарниров, но боль была уже другая, терпимая. Он вытер мне лицо и губы влажной тканью. - Тебе лучше? - спросил он. - Да. - Я сама не заметила, когда ушла боль. - Что ты сделал, Спайк? - спросила Друзила. - Ты видела, какова она была. Ей нужна больница, а не дополнительные пытки. - И потому ты ее полечил. - Женщина-вампир явно забавлялась ситуацией. Я почувствовала, как он пожал плечами. - Я сделал то, что было необходимо. Я уже могла открыть глаза, не щурясь и не вызывая боли. Мы были в темнице - по-другому и не назовешь. Квадратную камеру двадцать на двадцать футов окружали толстые каменные стены. К зарешеченной деревянной двери вели вверх каменные ступени. Даже кольца для цепей были в стенах. Факелы дымились на стенах. Не хватало только дыбы и палача в черном клобуке - такого, с бычьими бицепсами и татуировкой "Не забуду мать родную". Да, это завершило бы картину. Мне было лучше, намного лучше. Я не должна была так быстро оправиться. Мне случалось получать удары, и сильные. Не бывает, чтобы вот так просто все прошло. - Ты можешь сидеть без помощи? - спросил Спайк. К моему удивлению, ответ оказался положительным. Я села, прислонившись спиной к стене. Посреди пола была вполне современная сточная решетка. Друзила смотрела на меня, держа руки на бедрах. - Да, ты быстро оправляешься. - В ее голосе звучало приятное изумление и еще что-то, что я не могла назвать. - Ни боли, ни тошноты - все прошло. Как это получилось? Она ухмыльнулась, скривив губы. - Об этом тебе надо спросить Спайка. Это он сделал, не я. - Потому что ты этого сделать не могла бы. В его голосе слышался чуть тепловатый намек на злость. Она побледнела. - Я бы этого все равно не стала делать. - О чем вы говорите? - спросила я. Спайк повернулся ко мне; красивое лицо было непроницаемым. Темные глаза смотрели в мои - и это были глаза как глаза. - Давай, Мастер вампиров, скажи ей. Увидишь, насколько она благодарна. Спайк смотрел на меня, разглядывая мое лицо. - У тебя была сильная контузия, сотрясение.
Я боялся, что ты умрешь или окажешся неспособна... функционировать. Никогда я не слышала в его голосе такой неуверенности. - Поэтому я поделился с тобой своей жизненной силой. Я затрясла головой - крупная ошибка. Пришлось прижать руки ко лбу. - Я не понимаю. Он широко развел руками: - У меня нет других слов. - Позволь мне! - вмешалась Друзила. - Он просто сделал первый шаг к превращению тебя в слугу. - Не может быть. - Мне все еще трудно было мыслить ясно, но я знала, что это неправда. - Он не пытался воздействовать на меня разумом или глазами. Он не кусал меня. - Я говорю не об этих жалких полутварях, носящих несколько укусов и бегающих по нашим поручениям. Я имею в виду постоянного слугу-человека, которого никогда не кусают, никогда не ранят. Такого, который стареет почти так же медленно, как мы. Я все еще не понимала. Наверное, это выражалось на моем лице, потому что Спайк сказал: - Я забрал твою боль и дал тебе часть моей... выносливости. - Значит, ты испытываешь мою боль? - Нет, боль прошла. Я сделал тебя чуть менее уязвимой. Тебя теперь труднее ранить. До меня все еще не дошло до конца или просто это было вне моих понятий. - Все равно не понимаю. - Послушай, женщина, он дал тебе то, что мы считаем великим даром и даем лишь тем, кто показал себя бесценным. Я уставилась на Спайка. - Это значит, что я теперь как-то в твоей власти? - Как раз наоборот, - ответила Друзила. - Ты теперь не подвержена действию его взгляда, голоса, ума. Ты будешь служить ему только по твоему собственному желанию, ничего больше. Теперь ты понимаешь, что он сделал. Я посмотрела в ее черные глаза. Просто глаза и ничего больше. Она кивнула. - Ты теперь начинаешь понимать. У тебя, как у Истребительницы, был
частичный иммунитет к нашим взглядам. Теперь у тебя иммунитет почти полный.
Она рассмеялась коротким лающим смешком. Она пошла вверх по ступеням, щелкая каблуками по камню. И оставила дверь за собой открытой. Спайк подошел и склонился надо мной. Лицо его было непроницаемо. - Зачем? - спросила я. Он просто стоял и смотрел. Волосы его высохли беспорядочными локонами вокруг лица. Он был все так же красив, но беспорядок в волосах делал его более реальным. - Зачем? Тут он улыбнулся, и стали видны морщины усталости около глаз. - Я не мог допустить, чтобы ты умерла. Он повернулся и поднялся по ступеням к выходу. Шел он как кошка, с бескостной, текучей грацией. У дверей он остановился и глянул на меня. - Он закрыл дверь, и я слышала, как задвигается засов и щелкает замок. Сквозь прутья решетки донесся его голос, густой и будто бы пузырящимся смехом. Еще, может быть, потому, что ты мне нравишься. И смех его прозвучал хрустко, как разбитое стекло.
_________________
Fairy tale


Horror
***
- Убирайся отсюда, пока я тебя не убила.- закричала Друзила. Живописно. Несколько мелодраматично, но живописно. Вслух я этого не сказала. Черт меня побери, я даже дышать боялась, чтобы не привлечь ее внимания. Ей только и нужен был повод. Ксандер понял это не хуже меня. Он поклонился, не сводя глаз с ее лица, потом, не говоря ни слова, повернулся и пошел к дверце. Он шел неспешно, будто смерть не сверлила дыры взглядом в его спине. У открытой дверцы он остановился и сделал приглашающий жест, предлагающий мне пройти первой. Я посмотрела на Спайка, стоящего там, где она его остановила. Я же не попросила гарантий безопасности Дон - случая не представилось. Все так быстро произошло... Я открыла рот, Спайк, очевидно, догадался. Он заставил меня замолчать взмахом изящной и бледной руки, казалось, такой же белой, как его сорочка. Его глазницы наполнились голубым пламенем. Волосы взвились вокруг смертельно бледного лица. Маска человекоподобия с него слетела. Мощь его горела на моей коже, поднимая волоски на руках. Я обхватила себя руками, глядя на создание, которое было когда-то Спайком. - Беги! - крикнул он мне, и меня полоснул его голос. Наверняка даже кровь могла пойти. В нерешительности я огляделась и увидела Друзилу. Она взлетала, хотя и очень медленно, вверх. Черные водоросли волос танцевали вокруг ее голого черепа. Она подняла когтистую руку. Кости и жилы застыли в янтаре кожи. Спайк резко повернулся, махнув на меня когтистой рукой. Что-то вбило меня в стену и наполовину вынесло в дверь. Ксандер поймал мою руку и вытащил меня наружу. Я вывернулась из его руки. Дверь хлопнула у меня перед носом. - О, Боже мой, - шепнула я. Ксандер стоял у подножия винтовой лестницы, ведущей вверх. И протягивал мне руку. Лицо его блестело от пота. - Прошу тебя! Его рука трепыхалась, как пойманная птица. Из-под двери плыл запах. Это был запах гниющих трупов. Запах раздутых тел, лопнувшей на солнце кожи, разлагающейся в жилах застывшей крови. Я заткнула рот рукой и попятилась. - О, Боже! - прошептал Ксандер. Закрывая одной рукой рот и нос, он все так же протягивал ко мне вторую. Я не взяла его руку, но пошла за ним на лестницу. Он открыл, было, рот что-то сказать, но тут дверь треснула. Дерево дрожало и гудело, будто в нее ударял страшной силы ветер. Из-под двери засвистело. Мои волосы закружил вихрь. Мы пятились вверх, глядя на дверь, дрожащую и гудящую под ветром, которого не могло быть. Буря в здании? Мы переглянулись, и это был момент осознания противостояния: здесь - мы, там - они или оно. И мы побежали, будто привязанные проводами друг к другу. За этой дверью не могло быть шторма. Не могло быть ветра, гудевшего по узким каменным ступеням. И гниющих трупов в зале тоже не было. Или они были? Боже мой, я не хотела этого знать. Не хотела знать.
Вверх по лестнице пронеслась взрывная волна. Ветер сбил нас с ног, как кукол. Дверь вылетела. Я карабкалась на четвереньках, пытаясь убраться, просто убраться отсюда. Ксандер встал на ноги и поднял меня за руку. Мы побежали. За нашей спиной поднялся вой. Волосы упали мне на лицо, не давая смотреть. Ксандер держал меня за руку и тащил вверх. Ступени были гладкие, скользкие, каменные, держаться было не за что. Мы ползли вверх, держась, друг за друга. - Баффи, - шепнул бархатный голос Спайка. - Баффи. Я всмотрелась, моргая, против ветра, пытаясь увидеть источник звука. Там ничего не было. - Баффи. - Ветер произносил мое имя. - Баффи. Что-то блеснуло - голубой огонь. Две точки голубого пламени висели в воздухе. Глаза - глаза Спайка? Он мертв? Языки голубого пламени поплыли вниз. Ветер их не трогал. - Ксандер! - завопила я, но голос мой был заглушен ревом ветра. Он тоже видел эти огни или я уже сошла с ума? Голубое пламя опускалось все ниже и ниже, и вдруг я поняла, что не хочу прикосновения этих огней, будто мне кто-то сказал, что они хотят со мной сделать. Будто я знала наверняка, что это что-то очень плохое. Я вырвалась из руки Ксандера. Он что-то мне крикнул, но ветер выл и скрежетал среди узких стен, как взбесившаяся тележка американских гор. И других звуков не было. Я поползла вверх по лестнице, ветер лупил в меня, стараясь сбросить вниз. И я услышала еще один звук: у меня в голове Спайка сказал: "Простите меня". Вдруг синие огни оказались прямо перед моим лицом. Я прижалась к стене и ударила по ним. Руки мои прошли сквозь огонь. Он был не настоящий. - Оставь меня в покое! - крикнула я. Огонь миновал мои руки, будто их и не было, и вошел мне в глаза. Мир стал голубым стеклом, безмолвием, ничем, голубым льдом. "Беги, беги!" - раздался шепот. Я сидела на лестнице, мигая от ветра. Ксандер стоял и смотрел на меня. Ветер остановился, будто повернули выключатель. Тишина оглушала. Я дышала короткими прерывистыми вздохами. И не чувствовала своего пульса. Не чувствовала сердца. Слышала я только свое короткое дыхание, слишком громкое. Я поняла, что значит "лишиться дыхания от страха". Голос Ксандера прозвучал в тишине хрипло и слишком громко. Наверное, это был шепот, но мне он показался криком. - У тебя глаза горят голубым огнем! - Тсс! - шепнула я. Я не знала, почему, но знала, что кто-то не должен этого слышать, не должен знать, что случилось. От этого зависела моя жизнь. Шепот в голове моей стих, но последний совет был хорош. Беги. Бежать - это казалось очень правильным. Тишина была опасна. Она значила, что битва окончена, и победитель может обратить внимание на другие предметы. И мне среди этих предметов быть не хотелось. Я встала и протянула руку Ксандеру. Он поглядел озадаченно, вставая, но руку взял. Я потянула его вверх по лестнице и побежала. Я должна была выбраться, должна была, иначе я умру здесь, сегодня, сейчас. Я знала это так твердо, что не оставалось места для вопросов, времени для колебаний. Я бежала, спасая свою жизнь. Либо Ксандер тоже ощутил этот страх, либо он
решил, что я знаю что-то, чего он не знает. Когда один из нас спотыкался, другой
его поддерживал, и мы бежали и бежали. Бежали, пока мышцы ног не стало жечь кислотой, и в груди не запылал огонь от нехватки кислорода. Когда я добралась домой, сразу упала на кровать, забывшись мертвецким сном.

Я стояла в большом каменном зале, где тогда сидела Друзила. Осталось только деревянное кресло, пустое и одинокое. Сбоку на полу стоял гроб. Свет факела играл на полированном дереве. Пламя качалось, отбрасывая колышущиеся тени на стену. Казалось, что тени движутся независимо от света. Чем дольше я на них смотрела, тем больше утверждалась во мнении, что они слишком темные, слишком густые. Сердце билось прямо в горле. Пульс громом стучал в висках. Я не могла дышать. Тут до меня дошло, что слышу еще чье-то сердце, как эхо. - Спайк? - Спайк! - отозвались тени визгливым эхом. Из крови поднялась бледная рука, сжалась и бессильно упала на борт гроба. Всплыло лицо Спайка. Я протянула руку, сердце трепыхалось уже у меня в голове, но он был мертв. Мертв! Рука его была ледяным воском. Глаза распахнулись, и мертвая рука схватила меня за запястье. - Нет! - Я попыталась вырваться, рухнула на колени в холод крови и вскрикнула: - Пусти! Он сел, покрытый кровью. Она капала с белой сорочки, как с кровавой тряпки. - Нет! Он подтянул мою руку к себе, и меня вслед за ней. Я уперлась второй рукой в гроб. Я не хотела к нему. Я не пойду к нему! Он согнулся над моей рукой, широко раскрыв рот, потянулся клыками. Сердце его билось в темной комнате ударами грома. - Нет, Спайк! Он поднял на меня глаза перед тем, как укусить. - У меня не было выбора. Кровь закапала по его лицу с волос, превращая лицо в кровавую маску. Клыки впились мне в руку. Я вскрикнула и села в кровати. В дверь звонили.
_________________
Fairy tale