Настроение сейчас - Нормальное

Конечно. Где ложь и где правда, знает только Бог. Но если он Бог, то не может существовать ни лжи, ни правды. Тогда все – Бог. Лживым было бы только то, что вне его. Если же существовало бы что-нибудь вне его или противоположное ему, он был бы только ограниченным богом. А ограниченный бог – не Бог. Значит, или все правда, или Бога нет. Видишь, как просто.
Я смотрю на нее, пораженный. То, что она говорит, действительно очень просто и очевидно.
– Значит, тогда нет ни дьявола, ни ада? – спрашиваю я. – А если бы они существовали, не было бы Бога?
Изабелла кивает:
– Конечно, нет, Рудольф. А сколько существует слов! И кто их все придумал?
– Запутавшиеся люди.
Она качает головой и указывает на часовню.
– Вот эти там! И они его там поймали, – шепчет она. – Он не может выйти. А ему хочется. Но они пригвоздили его к кресту.
– Кто же?
– Священники. Они крепко его держат.
– Тогда были другие священники, – говорю я. – Две тысячи лет назад. Не эти.
Она прислоняется ко мне.
– Они все те же, Рудольф, – шепчет она, приблизив губы к моему лицу, – разве ты не знаешь? Он хочет выйти, но они держат его взаперти. Кровь из ран у него течет и течет, и он хочет сойти с креста. А они его не пускают. Они держат его в тюрьмах с высокими башнями, возносят к нему молитвы и курят ладаном, но не выпускают. Ты знаешь, почему?
– Нет.
В пепельно-голубом небе над лесом высоко стоит бледная луна.
– Потому что он очень богат, – шепчет Изабелла. – Он очень, очень богат. А они хотят захватить его богатство. Если бы он вышел из их тюрьмы, он получил бы его обратно, и тогда они вдруг обеднели бы. Все равно как с теми, кого у нас здесь сажают под замок: тогда другие управляют состоянием такого человека и делают, что хотят, и живут, как богачи.