54.

ШТУРМОВАТЬ ДОЛИНУ СМЕРТИ ПОСЫЛАЛА НАС СТРАНА

«ВЛАДИМИРСКИЙ ЦЕНТРАЛ»
Паршивая погода надолго приковала нас к гостиничным койкам в городе Мирном, столице алмазодобытчиков. Мои коллеги по экспедиции в якутскую Долину смерти - московский академик Марк Мильхикер и Александр Гутенёв, отвечающий за геомагниторазведку, то и дело названивают вертолетчикам, а прогноз все нелетный. Здесь же из-за непогоды застрял именитый сибирский писатель с московской пропиской, и мы пошли скоротать с ним тоскливый вечер в гостиничном ресторанчике за рюмкой «Гжелки».
«Старик тяжело слез с полатей, - читаю я вслух его новую книгу, - насилу откашлялся, вытирая слезы. - Знать немного уж мне осталося, Пелагея, - сказал он своей старухе. - Чую, по весне Господь призовет... - Так ведь весной-то помирать всяко лучше, - отозвалась она, - мужикам землю копать легче, не будут так матюгаться-то как зимой...».
Академик Мильхикер хоть и непьющий, но под светом талантливой прозы зафилософствовал вдруг о Вечном, однако, в тот самый миг часы пробили восемь и... - о проклятье российских ресторанов! - на сцене что-то загудело, заскрежетало и тихий зал мигом превратился в кузнечный цех тракторного завода. Там же средь барабанов и прочих оглушителей забился в конвульсиях, изображая Пресли, невысокий молодой человек, в котором мы признали продавца из соседней лавки. Что есть мочи он зачем-то стал кричать в микрофон: «Владимирский централ! Ветер северный! Этапом из Твери-и-и!». Люди, не дожевав, повскакивали с мест, пошли выписывать ногами немыслимые кренделя, дамы затрясли мощными грудями, а рядом в коляске закричал младенец, которого часом назад родня окрестила в церкви и тут же понесла в это злачное место, дабы обмыть крестины.
Писатель подсел к нашему академику, обнял его за плечо, и они стали что-то надрывно кричать друг другу в уши. Через час музыканты устали. В эту сладкую минуту затишья писатель отошел в туалет, а на обратном пути привел двух пьяных девок Валю и Свету. Валя была симпатична личиком и даже недурно одета. Света пышнотелая и с развязными манерами.
- Я хотел только Валю, - шепнул нам извинительно писатель, а тут эта кобра откуда-то вылезла, мы, говорит, вместе...
Света, вальяжно откинулась на стуле, жаждуще посмотрела на нас троих, потом на бутылку, улыбнулась желтыми зубами и предложила «засадить за знакомство». Наш интеллигент академик Мильхикер слегка поперхнулся рыбой, за что попросил у дам извинения.
- А я тебя, дед, где-то видала, - кивнула Света на академика, занюхивая рукавом водку и запуская вилку в его салат. - Да ты же у нас в Чите в пятой мехколонне сторожем работал!
- Простите, но вы явно заблуждаетесь, сударыня, - еще раз поперхнулся Мильхикер, подальше отодвигая свою тарелку от собеседницы. - Не работал я в пятой колонне.
- Это московский ученый, - позволил я себе бестактно поправить даму, - автор 131 изобретения и 400 научных работ.
- Да ладно мне баки-то забивать! - ответила Света. - Уче-еный! Хе! Хе! Хе!
Марк Авраамович с достоинством протянул ей свое удостоверение, явно полагая, что девушка отсядет на дистанцию. Света внимательно прочитала:
- Базара нет! - уважительно сказала она, возвращая документ, и подвинулась еще ближе к нашему академику. - Вспомнила, дед, где тебя видела! - обрадовалась Света, хлопнув академика по коленке, - там, у сторожей Ленин висел, так он на тебя похож! …Мужики, давайте сто рублей! - вдруг попросила Света. – Лабухи (музыканты, - Н.В.) сейчас выскочат, хочу заказать «Владимирский централ»!
Тут спасибо метрдотелю, которая, с нашего горячего позволения и со скандалом, лишила нас Светиного общества.
У писателя дела шли вроде не худо, он мило чокался и ворковал со своей Валей, а мы тихо радовались их назревающему счастью. Но когда в зале опять грянула кузница, сознание Вали вдруг помутилось, она начала метать фрукты в головы пляшущих. Усмирить ее удалось только с помощью ОМОНа. Интересно, что никто из пострадавших не выдвинул нам претензий. До чего ж мирный народ в городе Мирном.
Писатель горячо извинялся и считал себя виновным перед девушками, порывался выручать Валю, но мы его удержали.

СРЕДЬ ТАЙГИ МЫ НЕВЕСТУ СЫСКАЛИ
Наутро погода слегка прояснилась, и мы - в рамках поиска аномалий - отправилась в глухое таежное село Сюльдюкар. Верст семьдесят по тракту и еще пятьдесят на моторках по реке Вилюй. Село Сюльдюкар настолько оторвано от цивилизации, что здешние лодочники даже не приучены брать деньги за провоз. Пытался силой сунуть в карман, так они сбежали... Спасибо, хоть водочкой не побрезговали. А еще в Сюльдюкаре удивительно много старожилов под сто и за сто годков. Места здесь сосновые, ядреные. Воздух - смесь мандарина с новогодней елкой.
Встретила нас мэр Сюльдюкара Савинова Светлана Егоровна красивая незамужняя девушка лет сорока. Накрыла стол с грибочками, олениной и прочими яствами. После отправились к деду Матвею, старому охотнику, которому недавно стукнуло сто восемь лет. Светлана Егоровна взялась переводить, так как дедушка совсем не говорил по-русски. В жизни деда Матвея было несколько потрясений: приход в село белых, а после красных. Но об этом старик вспоминает спокойно. Когда же деда спросили про дыру, которую довелось ему лет тридцать назад видеть в тайге, руки старика затряслись. Он молвил одно: куттал этэ! - страшно было! Дело в том, что и раньше Матвей Федорович много раз проходил теми местами, но никаких дыр не видывал, а тут на тебе... на ровном знакомом месте большая круглая дыра в земле, огромная, олень не перескочит. Дед подполз к самому краю, глянь... а там дна не видно, черно! Место это отселе не далеко - шесть-семь дней ходу в сторону реки Моркоки. Но по карте старик показать не может, так как ни черта в этих картах не понимает. А еще был случай лет пятьдесят назад на Моркоке. Остановился Матвей Федорович у одной большой заводи воды испить, а оттуда прямо на него полезло черное лупоглазое водяное чудовище. Охотник еле ноги унес. «Я сразу понял, что оно хочет меня съесть!»
Ну что ж, как показывает опыт: чем скуднее рассказы, тем они правдивей.
Светлана Егоровна проводила нас до пристани.
- Можно вас, Светлана Егоровна, поцеловать на послед?
- Можно, только не в губы, - отвечала она.
- Эт почему же?
- Вы поцелуете и уплывете, а мне опять всю ночь маяться...

ЗДЕСЬ ТАКИЕ ПОДЗЕМНЫЕ БАЗЫ,
ЧТО ИХ ДАЖЕ ПРИБОР НЕ БЕРЕТ
Наконец распогодилось! Вертолет компании АК «АЛРОСА» уносит нашу экспедицию в Долину смерти, за двести семьдесят километров на северо-восток от Мирного. Это вовсе не верховья Вилюя, куда мы собирались раньше. Дело в том, что наш геодезист Саша Гутенев вышел в Москве на одну научную группу, которая давно и всерьез занимается биогеолокацией. Сидя в Москве, эти господа неким внутренним чутьем открывают месторождения полезных ископаемых по всей планете. По их наводкам успешно работают многие добывающие компании, но заявлять о себе в печати эти спецы отказались напрочь.
Место, куда мы летим, уж давно терзает умы биогеодезистов, потому как их чутье показывает, что там залегают не просто руды, а сплавы редкоземельных металлов, - то есть, не иначе как рукотворные металлосплавы... Но откуда такое среди тайги?!
Садимся у краешка большого болота. Вертолет улетает.
- До чего же знакомо! - удивляется Мильхикер. - В сорок первом, когда мы покидали Киев, за мной, пацаном, по такому ж болоту немец на истребителе гонялся. Меня по кочкам туда-сюда бросало, потому он не разу не попал...
На другой день Гутенёв настраивает магнитометры. Один контрольный установлен на нашей базе. Он постоянно показывает 61 410 нанотесла. (Нанотесла - это такая единичка измерения магнитной индукции). С другим магнитометром отходим на несколько шагов и там уже разница в на 200-300 единиц выше или ниже. Это очень много, но сей перепад нельзя отнести к шалостям магнитосферы, потому как контрольный прибор держит ровную цифру. Можно судить, что под нами металлы. Но наша главная точка в двух километрах через болото, куда показал палец московского биогеолокаторщика. Давя болотниками сочную голубику и пугая толстых водяных крыс, продираемся с Гутенёвым на тот берег. Ноги проваливаются почти по бедра, но бывалый Гутенёв успокаивает: «Здесь не потонешь, через метр вечная мерзлота». Едва ступили на тот берег, как у коллеги остановились электронные часы, мои механические идут. Первый же замер показал 62 100 нанотесла. Через десять метров 63 400.
- Такого не может быть! - восклицает коллега.
Вызываем по рации Мильхикера, на его контрольном приборе никаких колебаний. Дальше с показателями началась полная чехарда. На участке в десять метров перепады в 6 000 нанотесла! Потом и вовсе прибор зашкалил. Померили радиацию - чуть ниже нормы. Шагаем дальше, прибор включился. Показания чудовищные, но если магнитометр поднять над головой, то цифры, как и положено, уменьшаются. И вдруг в одном месте все наоборот - у земли 63 500, подымаем - 64 100. Пробовали много раз, одна и та же чертовщина. Как потом пояснили спецы в Мирном и в Москве - такого не бывает. Это все равно что подыматься с барометром в гору и получать все большее давление ртутного столба. Но, клянусь, именно так оно и было! А когда спецы посмотрели общий график замеров, то единодушно признали: «Ну, это уж совсем какая-то Курская магнитная аномалия, а то и почище того!».
Видать по всему они не очень-то поверили в наши замеры, стоит ли доверять энтузиастам?
Но право же, наш геодезист Саша педантично, выщупывал каждую сотку аномальной зоны.
В эту оглушительно тихую и ослепительно лунную ночь у костра Марк Авраамович и Саша завели непростой спор о местной аномалии. Тот и другой прочли много книг по данному предмету, и слушать их было несколько жутковато. Главная версия выглядит так. Подземные сооружения здесь, конечно же, есть. Скорей всего это что-то вроде ракетной базы, оставленной предыдущей земной цивилизацией или опекающим нас космическим разумом. Похоже, что это автоматическая СОИ, оберегающая Землю от болидов, комет, крупных метеоритов. Ведь тунгусский метеорит по всем расчетам должен был рухнуть на Санкт-Петербург, но какая-то сила разнесла его в пыль в этом самом районе. А 26 февраля 1984 года в небе над рекой Чулым в Новосибирской области так же был взорван огромный болид. Интересно, что он летел точно курсом тунгусского метеорита. Очевидцы сказывают, как в то же время следом за ним с севера из-за сопок в небо взмыли два огненных шара. Похоже они-то и уничтожили болит на высоте 100 километров. Летом того же года экспедиция Института геологии и географии АН СССР прочесывала место под эпицентром взрыва, но не нашла ни крошки.
А древние сказания эвено-тунгусские то и дело вещают про «изрыгающее огонь и дым таинственное жерло с хлопающей крышкой стальной, а под жерлом тем находится целая страна». Или еще: «...из жерла вылетал Нюргун Боотур (быстро летящий огненный шар), взмывал вверх тонким столбом. На его вершине возникал очень большой огненный шар, сопровождаемый четырьмя громами подряд. Этот шар устремлялся на еще большую высоту и уходил за горизонт желтых небес (то есть, на запад).
Вообще былинных вариантов много. Например, из жерла вылетают несколько огненных братьев-богатырей, или вылетает кнутоподобный, извивающийся огненный смерч.
Если у большинства (а может у всех?) народов славится небо, как источник тепла и света, то у якутов небо проклинается, как источник беды, войны, напасти.
И еще интересно. Во время тунгусских событий 1908 года жители поселения Туйо-Хая испытали сильное землетрясение: «...рушились иные постройки, падали кони... на севере вспыхнуло огромное зарево...». Но дело в том, что Туйо-Хая расположен примерно в 500 км на востоке от места взрыва, а зарево видели почему-то на севере, то есть примерно в том районе, где мы разбили лагерь, и откуда могла стартовать СОИ на тунгусский метеорит.
Теперь о нашумевших вилюйских котлах, на которых то и дело натыкались охотники. Вот что сообщает исследователь этих мест Р. Маак: «В Сунтаре мне рассказали, что на вершине Вилюя есть речка Алгый тимирнить (большой котел утонул), впадающая в Вилюй. Недалеко от ее берега находится огромный котел, сделанный из меди, - из земли высовывается один только его край, так что, собственно, величина котла неизвестна, хотя, рассказывают, что в нем находятся целые деревья» (1853 г.). Про то же говорит исследователь древних культур Якутии Н. Архипов: «Среди населения реки Вилюя издревле бытует предание о наличии в верховьях этой реки громадных размеров бронзовых котлов-олгуев. Предание это заслуживает внимания, так как к этим предполагаемым районам нахождения мифических котлов приурочено несколько речек с якутскими названиями «Олгуйдах» - «Котельная».
Я выдвигаю версию, что «котлы» - отработанные ступени СОИ или другие части ракет. Летом, прогревая почву, они постепенно тонут. Если на вечной мерзлоте оставить бульдозер, он также за 50-70 лет медленно уйдет под землю. Академик Мильхикер категорически против. По его мнению «котлы» - энергозаборники для СОИ. Тем паче, что болиды СОИ сбивает не ракетами, а зарядом плазменной энергии. На этот счет Марк Авраамович всю ночь нам взахлеб читает лекции, опираясь на фундаментальную науку.
С рассветом мы идем штурмовать вторую аномальную зону. Впереди академик Мильхикер с песней «Старость меня дома не застанет», с огромным ножом за поясом и с развернутым синим флагом в руках. Позади мы с приборами. Академик сам - аномальное явление. Уж третий месяц он тяжело болен и врачи-онкологи настрого запретили ему покидать Москву. Про то мы узнали только здесь, заметив, как он втихую горстями глотает таблетки. Я потом созвонюсь с его женой Галиной, и выяснится, что от операции он отказался еще в июле из-за нашей экспедиции.
Вот такое нелирическое отступление.
На второй аномальной зоне у Мильхикера с Гутенёвым опять остановились электронные часы. Те же дикие скачки в показаниях приборов. И, что здесь особенно интересно - десятки лиственниц расщеплены и пожжены молниями. Ну, как же нам не доставало георадара, чтобы просветить почву под ногами! Возможно, да простят меня товарищи по команде, в том месте нет установок СОИ, но то что там залежи неких металлов - это наверняка. А может мощная кимберлитовая трубка с алмазами?
Полные оптимизма, мы решили вернуться в Долину смерти на следующий сезон. Но, спустя, полгода, Марк Авраамович Мильхикер скончался… Светлая ему память.