• Авторизация
Дневник Время_Вперед Лента друзей - Дневник - Полная версия


Без заголовка 26-12-2006 16:27 к комментариям - к полной версии - понравилось!


На земле я любила яркие цвета в одежде. Здешняя чёрно-белая отделка комнат располагала к тому же, но сегодня я хотела одеться в чёрное. Только вот подходящий кушак я порвала вчера. Ничего, надену красно-коричневый. И шапочку в тон. Прозрачная? зато будет видно, что слухи о моём освобождении – не более, чем слухи. Я ещё подобрала низки на виске, открыв татуировку. Рабыня, всего лишь рабыня.
Я уже собралась уходить, когда снова появилась Мара со сменой постельного белья. Пока она перестилала, я поделилась идеей насчёт «пояса флибустьера». Мара сказала:
– Знала бы – прихватила бы сантиметр.
– Так это ты всё шьёшь?..
– Не всё, но шью. А шапочки делает Рита, это третья рабыня. Она тоже считается рабыней Архонта, но ей много кто заказывает плетёные и вязаные вещицы. А за это ей определённая свобода, изучение амулетов… и тоже Дороги.
«Тоже». Интересно, здесь каждая тайна делается не тайной через пять минут после возникновения?..
– А ты? Тебе Дороги не разрешены?
– Разрешены. Но сил не хватает. Да ну и ладно. 
 
*          *          * 
 
А на земле была середина лета. Я отыскала полувосстановленый монастырь и, невидимая, дождалась конца молебна. Бутылка – вроде той, но с притёртой пробкой, на всякий случай очищенная полностью – появилась у меня стараниями Мары. Я наполнила флакон крестной водой, утащив её у ничего не подозревающего алтарника прямо из-под носа, и ускользнула снова на Дороги. Если я не добуду одежду пообычнее, придётся и дальше таскать разные вещи тишком.
На Сухоне я не была лет пять. Но вода в реке была всё такая же красноватая от примесей железа, берега были всё такие же слоисто-цветные и высокие, а радуги возникали всё такие же короткие и порой без дождя. Из сыпняка возле воды виднелись полузаваленные срубы – остатки землянок. Когда-то здесь были лагеря, заключённые строили Сухонскую ГЭС. Но мощное течение Сухоны однажды ночью прорвало плотину. Много народу погибло в залитых водой землянках. Но тем не менее здесь было уютно. Видимо, победа природы над самодурством человека – не то же самое, что человека над человеком.
Мысленная мелодия смолкла, и я остановилась, стараясь успокоить дыхание. «Иллюзия» слетела напрочь, шапочку я уронила – ладно, бутылку с водой оставила на камне. Местом танца была большая лужайка на высоком берегу Сухоны. Теперь на «развязывании» две отмены и исцеление. Судя по солнцу (и аппетиту), хорошо за полдень. Я могла бы утащить одежду поприличнее из домов в окрестностях, но спохватилась: местные жители – не Рокфеллеры. Вот в городе можно найти то, что мне надо. И снова Дороги.
В небольшом кафе на меня никто не посмотрел дважды. И хорошо. Оказывается, иногда неплохо поиграть в человека. Я здорово проголодалась, и простой обед мне казался необыкновенно вкусным. На мне были простые облегающие брюки и лёгкая курточка с капюшоном – всё чёрное. Сандалии остались прежние. Юбка, кушак (с бутылкой с водой и саем) и шапочка, уложенные в пакет, лежали на соседнем стуле. Квартира, в которую меня привели Дороги, была обставлена неброско, но явно дорого. Мне повезло, что в гардеробе нашлась одежда нужного размера. Ещё я нашла запас наличности (не очень обычно для богатых людей, но ладно уж). А в уплату за унесённое оставила серебряные браслеты со своих рук – пропажу покроет с лихвой. Уже в коридоре я посмотрела на себя и… забрала ещё копеечную бандану. В кафе девушка в бандане, пусть и с татуировкой, и со странно оголёнными висками обратит на себя меньше внимания, чем девушка в куртке с поднятым капюшоном.
Да, поиграть в человека порой неплохо – а потом всё равно вернуться в Ад. Вот бы кто сказал пару лет назад, что я буду стремиться в Ад – засмеяла бы!.. А теперь понимаю, почему оттуда не возвращаются. Впрочем, «дна» я ещё не видела, тогда бы, наверное, романтичности поубавилось.
Вернуться-то я вернулась, но каким-то двадцать шестым чувством ощутила, что Ариман меня ещё не ждёт. Других дел тоже пока не было, и я решила просто побродить по замку Архонта. Под курткой звякали монетки, но меня никто не пробовал остановить и поинтересоваться, какого-растакого я тут шастаю. Вероятно, метка возле уха была не только видимая.
«Алаис… Алаис…».
Не узнать голос было невозможно, пусть и звучащий в моей голове. Я остановилась в сумрачном высоком зале, вслушиваясь.
«Алаис, прости меня. Я, наверное, уже не вернусь. Мне жаль причинять тебе такую боль, я знаю, что и ты любишь меня, как я тебя. Но не всем в своей судьбе распоряжается даже Архонт. Как не хочу расставаться с тобой… Прости, малышка».
А потом была боль. 
 
*          *          * 
 
Боль пробивалась даже сквозь беспамятство. И одновременно – мысль: что с Ариманом? Он был ранен. Спросить. Но вдыхать воздух неудобно. Я открыла глаза – и увидела ткань. Что, уже? Но я жива! Я приподняла голову, презрев жжение во всём теле. И только после обратила внимание на звучащие голоса: Фелис и кто-то ещё. С лица убрали ткань, всё ещё влажную. И первое, что я после этого увидела, была рука, опустившаяся на мой лоб. Немолодая, судя по коже, рабыня, о чём говорила татуировка на запястье, где обычно носят часы, стояла рядом с… На чём это я лежу? То ли высокая кровать, вроде больничной, то ли вообще стол. Нафиг, боюсь операционных…
– Не надо, Рита, – негромко сказала Фелис за границами поля зрения. – Не гаси сознание.
Рите было около… ну, не важно. И она была не худенькая, но стройная. И поверх «гаремного» наряда на ней было нечто вроде мантии. Из-под шапочки на шею спускались мягкие золотистые локоны; округлые, приятные, какие-то домашние черты лица резко не соответствовали положению рабыни Архонта – но это далеко не первое несоответствие, увиденное мною с Воронежа.
«Что с Ариманом? Где он? Вы помогли ему?» – хотела я спросить, но голос обернулся хрипом. Ладонь Риты закрыла мне рот:
– И не пытайся пока что говорить, – сказала она мягким голосом, очень подходящим к её облику. И обернулась к Фелис, – Архонта обязательно нужно.
– В его-то состоянии… – ворчливо ответила Фелис. – Так и не даёт себя лечить.
– Вот именно поэтому и надо, – уверенно возразила Рита, – иначе так и не успокоится.
«Где он?» – обратилась я к Фелис. И отчётливо вспомнила, как я держала его, лежащего без сознания, в объятиях, а над головой был высоченный свод, и влившийся в меня жар ослабляли холодные плитки пола. Да, я сидела на полу. И ещё тогда прозвучали один за другим три голоса: Фелис, ещё один женский и мужской, странно знакомый.
Поток воспоминаний прервало стремительное движение, женщины быстро расступились, и надо мной наклонился Ариман. Вопреки обыкновению, рубашка на нём была белая с чёрной отделкой. И на ней уже проступали алые пятна, хотя даже рукава не успели смяться на локтях. А после я не видела ничего, кроме его зелёных глаз – сейчас огромных.
– Как. Они. Посмели… – выдохнул он. Я уже не пыталась говорить вслух.
«Я сама позволила», – и попыталась сесть. Ариман удержал меня за плечо – снова боль, но я постаралась не показать этого.
– Но так поступать с тобой!.. Как они посмели?..
«Не жалей меня», - сказала я с прохладцей.
Что-то вроде уважения смягчило его черты, и он пообещал вслух:
– Не буду, – и как бы невзначай, положив руку мне на лоб, заставил закрыть глаза, а второй рукой коснулся центра груди. Сперва от его рук по моему телу, всё ещё хранящему нестерпимый жар, растеклась приятная прохлада, а после меня стало неодолимо клонить в сон. И я, доверяясь его заботливости, позволила себе уснуть. 
 
*          *          * 
 
Может, зря я это сделала? Я немедленно изгнала эту слабовольную мысль из сознания. После всего, что произошло, изображать страуса нет смысла. Я ввязалась в это, и тем самым выбрала путь. Как отчаянно, услышав прощание, я искала ощущение, своеобразный «позывной» Аримана!.. И, найдя, я уже не думала о последствиях. Я просто шла, как на маяк, и когда Дороги сменились чем-то другим, даже не подумала отступить. Новый путь привёл к некому переливчатому сиянию. Вот оно что… Ну что ж, я теперь с Тьмой. Логично, что «позывной» привёл меня сюда.
Сияние смягчилось, превратившись в свет позднего утра, разлитый над слегка холмистой равниной с очень светло-зелёной травой. Это было первое, что я увидела. Второе – на траве сидел человек с длинными каштановыми волосами, одетый по-библейски, а рядом с ним – рядом с ним без сознания лежал Ариман, головой на коленях незнакомца. Я только шагнула к ним, когда возник Голос:
– Он наказан, девица. И это ещё не всё.
Равнина странным образом превращалась в возвышение, которое я мысленно назвала «престолом», но это я осознала, только услышав Голос. Даже Глас. Глас самого Света. Я слегка оробела, но краем глаза продолжала видеть Аримана, и его рубашка недвусмысленно облепляла тело на груди, на плечах, а по бело-голубым одеждам сидящего человека расплылись тёмно-алые пятна. Вспыхнувший и погаснувший было гнев стал тяжёлым и холодным, как клинок.
– Наказан? За что же?
– За вмешательство в жизнь людей.
Это прозвучало как приговор. В жизнь людей? Точнее, в мою жизнь? Совращение невинной души?..
– Я не просила за меня заступаться, – тихо сказала я со скрученной яростью.
– Не обо всём, что требуется сделать, вы, люди, просите. Вы временами очень недальновидны: не зная, что вам на пользу, вы отказываетесь от даров и требуете того, что пойдёт вам во вред. В этом ты от прочих людей не отличаешься.
– Я оказалась в условиях, непохожих на жизнь прочих…
– Именно поэтому тебе лучше не вмешиваться. Ты пострадала, потому наказание не будет отменено.
Сидевший на земле человек как будто собрался поднять голову, но передумал. Я почему-то была уверена, что Ариман в безопасности, пока этот человек с ним рядом.
– Не будет?
В молчании Гласа было утверждение. Да мне оно и не требовалось. Я собралась в ярости выкрикнуть всё, что думала – но меня остановил взгляд человека этого человека – он всё же посмотрел на меня. Вокруг откуда-то появлялись и исчезали другие фигуры, тоже человеческого вида, некоторые объяты белым сиянием и оттого с неразличимыми лицами, но никого более я бы не смогла назвать человеком, кроме одного. И его взгляд – всего лишь взгляд, понимающий и грустный – переплавил мой гнев в решимость.
– Свет, я удивляюсь лишь одному, – сказала я негромко. – Ты требуешь от людей подчинения, не поясняя, почему – к этому уже привыкли. Ты просишь их следовать Твоим повелениям, не объясняя, для чего это надо – тоже было. Но, оказывается, Ты хочешь, чтобы люди умели быть милосердными и прощали своих врагов, но Сам этого не делаешь. За что же тогда наказывать людей-грешников, ведь они всего лишь поступают, как Ты? Они же созданы по образу и подобию. А он, – я шагнула к Ариману, но грустный человек чуть заметно отрицательно покачал головой, – он проявил неподчинение, так ведь? всего лишь неподчинение…
– Чего ты хочешь? – Свет уже разгневался, и я почувствовала облегчение: хоть что-то понятное.
– Разделить с ним наказание, – выдохнула я. Человек вскинул голову и посмотрел на меня с изумлением.
– Да будет так, – изрёк Глас.
– Минуту, прошу, – сказал негромко тот, кто сидел возле Аримана. Глас молчал, и я поняла, что человеку позволено говорить. Он обратился ко мне. – Почему, смертная? Зачем ты это делаешь?
Голос человека… да что там описывать, это был именно голос человека, а не Глас Света. И я погасила в своём разуме мысль о том, КТО он.
– Ради него, – я посмотрела на Аримана и увидела, что у того дрогнули ресницы. Человек вопросительно молчал, и я сказала ещё немного, – это долг любви.
Готова поклясться, что человек и то сияние, что я мысленно звала Светом, переглянулись, и человек ответил:
– Ты имеешь на это право – разделить. Путь ты найдёшь сама, сумеешь ощутить его. – И уже молча, одними глазами: «Возвращайся скорее, ты нужна ему». 
 
*          *          * 
 
Как среди складок однообразно волнистой равнины я нашла путь – не знаю. Но нашла. А после под узким, в ширину моей ступни, мостиком кипело, казалось, само огненное ядро Земли, и мои ноги в лёгких сандалиях обдавало невероятно горячим воздухом, и на мостике, будто смола, застывали капли расплавленного камня, когда я вытягивала из него жар, чтобы можно было шагнуть дальше. В одном месте мостик рухнул, и я изо всех сил прыгнула, чтобы не сгореть заживо в лаве, а он рушился дальше, и мне снова пришлось прыгать… И я каким-то пятьдесят шестым чувством уловила бесстрастный голос – не Глас Света, но столь же отрешённый ото всего – сказавший: «Она – не человек». И Глас: «Верно. Она УЖЕ не человек. Это и было вмешательство».
Я на миг замерла, почувствовав, как мою одежду колышет разогретый, как в печи, воздух, и поспешила вперёд, боясь, что Аримана накажут снова («Оживай, моя малышка…» )… и оказалась в кольце огня. Пламя подступало всё ближе, жар делался всё нестерпимее… Не в моих силах стало это выносить!.. И одновременно с тем, как я перестала бороться, я услышала восклицание, звучащее так, будто это кричали не в первый раз: «О, Свет, молю, милосердия!..». Жар влился в моё тело, огонь вошёл в моё существо… и не обжёг, лишь остался где-то внутри. Мои ноги подкосились, и я села, где стояла. И оказалась на каменном полу в высоком зале, в замке Архонта. В ушах угасало эхо возгласа: «О, Свет, молю, милосердия!..» Казалось, ещё немного – и я вспомню имя того, кому голос принадлежит. 
 
*          *          *
 
…Не узнать шёлк простыней было невозможно. Как и угадать очертания комнаты, пусть и погружённой во мрак. Надо ж было проспать до ночи!.. Я перевернулась на бок… Рядом никого не было. Так. Что-то опять случилось? Я села… и ощутила присутствие в комнате кого-то ещё. Не Аримана, точно. Я потянула на себя одеяло – и обнаружила, что необходимый минимум одежды на мне всё же есть. Плавно зажёгся свет. Я сдавленно пискнула и натянула одеяло до подбородка: в стороне, в кресле, где любил сидеть Архонт, расположился… «Нечто»! И позорнейшим образом дремал, хотя явно был здесь, чтобы присмотреть за мной – зачем же ещё ему быть в этой спальне.
Я его всё же разбудила: еле слышного вскрика, вырвавшегося у меня, хватило. «Нечто» открыл круглые глаза и уставился на меня, как тогда, возле круга танца:
– С пробуждением, красотка! Как самочувствие?
– Значит, так, – неожиданно для себя разозлилась я. – Я не «красотка». И не «лапушка», и не «куколка». Я…
– Нет, девочка, – «Нечто» стал серьёзным, прервав меня. – Имя не говори. Ты слышала когда-нибудь о «демоне имён»?
Слышала ли я?.. Естественно!.. Только вот думала, что этот демон, способный управлять любым разумным существом, имя которого ему известно – вымысел.
– Э-э… – протянула я. – Понятно, не буду.
– Это палка о двух концах, – пояснил демон. – Потому никто не знает и моего имени. И на «Нечто» я не в обиде, обзывали и похуже. Впрочем, ничего не имею против «Некто», – он улыбнулся жутковатой улыбкой… которая мне уже не казалась столь жуткой. Привыкаю… как тот повешенный, который не дёргается, усмехнулась я про себя. И поднялась.
– Эй, куда? – «Нечто» неожиданно ловко поднялся.
– Искать Аримана, – честно ответила я.
– Что его искать, тут он, – демон махнул лапой-рукой в сторону дверей, ведущих в комнату, которую я для себя называла «столовой». Только сейчас я осознала, что уже давно, с пробуждения, слышала два спорящих голоса. Голос Аримана и… Фелис! Демонице удавалось кричать шёпотом, а вот Ариману – никак. Не умеют мужчины говорить шёпотом! А кричать – тем более. Поэтому его речь звучала придушенно, приглушённо, зажато – но не тише, чем вполголоса. Просто я так привыкла к этим звукам, что не замечала их. И я пошла на голоса. Но далеко не ушла. «Нечто» преградил мне дорогу. Он не обогнал меня, не поймал – он просто появился передо мной, исчезнув там, где был за полсекунды до этого. Преградил и строго сказал:
– Не велено выпускать!
– Как это? – опешила я.
– А никак.
– Никак? тогда пусти, – я нацелилась обойти несуразное существо.
– Никак не выпускать, – пояснил демон спокойно. – То есть ни при каких обстоятельствах.
– С чего бы это?
– Ты ещё не вполне в норме.
– Мне нужно туда…
– Точнее, тебе нужно Аримана, – так же невозмутимо ответствовал «Нечто».
– Ну это-то хоть можно?
– Запросто! – он двинулся было к двери, потом обернулся и негромко произнёс своим мягким голосом, – я был прав, ты здесь осталась.
А меня пронзила другая догадка, точнее – почти уверенность.
– Погоди… – он вопросительно наклонил голову, украшенную перьями, рожками и не знаю чем ещё. – Там, в высоком зале… Ты был там?
– Был, – снова посерьёзнел демон. – Вы оба хорошо поприключались…
– Мы…
– Верно, вы оба могли погибнуть. Хотя в итоге справились сами, мы просто помогли вернуться.
Я быстро задавила зашевелившуюся было догадку о том, почему он помогал нам, но, как мне показалось, для «Нечто» она не была тайной. А что для него вообще тайна…
«Нечто» вышел, и вскоре в спальню зашёл Ариман. Мой несравненный Архонт. И пришла моя очередь исцелять… 
 
*          *          * 
 
Что ещё рассказать? Могу поведать, как я станцевала перед собранием высших рангов Ада, и мой танец подействовал как надо – отвлёкшись, виновные выдали себя на тонких уровнях. Меня в знак благодарности закидали мелкими монетками, а потом мне поднесли чашу вина, и я, усталая и разгорячённая танцем, не заметила в напитке сильнейшее снотворное. Ариман еле успел вовремя меня разбудить. Это покушение обеспечило мятежникам приговор.
Или о том, как однажды я, не дождавшись Аримана в нужное время, снова пошла искать, боясь, что найду его таким же израненным и там же – но нашла я его на руинах. Он был не здесь. Точнее – не сейчас; и я уговорила его, увела с собой, и потом впервые обратилась к запасу вина в моей комнате. А наутро пришлось успокаивать меня… К сожалению, я умею не напиваться до беспамятства, и теперь помнила всё. И презирала себя… А Ариман уверял, что ничего страшного не случилось, и в конце концов я ему поверила.
Могу рассказать историю Фелис – она была человеком-магом, когда-то случайно наткнувшимся на «Нечто» и по неосторожности попавшим к нему в плен (потому демон и напоминал женщине-кошке, что она «была такой же» ). История её пленения так запутанна, что я не сразу поняла, что к чему, но было ясно одно: попытайся она вернуться к людям – её сочли бы виновной в гибели трёх магов, бывших вместе с нею на задании. Стать из человека демоном она захотела сама – ей на это сил хватило – и имя она тоже выбрала себе сама.
Или как мы выслеживали двойника Аримана – он сказал, что его появление вообще – нелепая случайность, но её никто не мог предвидеть. А теперь по определённым признакам можно отследить, когда он снова возродится, и быть бдительнее.
Или припомнить, как Ариман, едва разобравшись с бунтом, разрешил Маре отрастить волосы, а Фелис лично от себя передала синий флакончик – и уже через неделю похорошевшая и повеселевшая Мара щеголяла то косой, то «хвостом», то распущенными по плечам тёмными волосами. А вот я так и не обзавелась причёской. Решила пока остаться такой, какой меня впервые увидел мой прекрасный господин.
Или как Ариман помогал мне преодолевать трудности полученного бессмертия…
Но вместо всех этих историй я хочу рассказать, как жизнь Аримана и моя жизнь уже для всех стала жизнью Аримана и моей. Это произошло через день после того, как я пришла в Свет отбирать у него Аримана и наутро после беседы с «Нечто». Да, я проспала почти сутки. А утром Мара принесла от Фелис ещё одно послание. И после этого Архонт принялся собирать сторонников. Нам объявили войну. То есть Ариману. Это про себя я так говорила – «нам». Вслух это произносить было нельзя. Пока нельзя.
Зато мне никто не мог запретить натанцевать новые заклинания «на развязывание». Что я и сделала. А потом провожала Аримана во всех перемещениях – прикрывала спину. Возможно, кто-то и сложил два и два, но что-то предпринимать было поздно.
А наутро на каменистом плато сойдутся два войска. Мы собираем своё, и все, кто откликнулся на призыв, понимают, что в случае проигрыша, скорее всего, никого не оставят в живых, чтобы неповадно было потом бунтовать против нового Архонта. Поскольку вряд ли другой скажет, как Ариман: довольно крови. И мы готовы сражаться как те, кому некуда отступать.
Наутро после обычных процедур я надену сперва узкие брюки, взятые мною в квартире на Сухоне, а поверх – юбку, у которой Мара зашила боковые разрезы, и кожаный кушак со множеством продёрнутых ремешков; мой арсенал составят сай, кинжал-мечелом и вода; лифчик обычный, но с собой я возьму куртку; шапочка под стать кушаку. Возле самого Портала я сброшу юбку, надену и подпояшу куртку, и в бой пойдёт истинная валькирия.
Но это завтра. А пока длится чёрная южная ночь, и в окно веет запах лимонных деревьев. Наше общее будущее начнётся завтра. 


вверх^ к полной версии понравилось! в evernote


Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник Без заголовка | Время_Вперед - Летописи Времён | Лента друзей Время_Вперед / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»